Она старалась уколоть его побольнее, выпустить как можно больше крови, чтобы он захлебнулся ею! Ведь она слышала его слова о любви, почему нельзя их повторить?! Или он такой смелый только когда она спит?

— Не так важно, кого ты выберешь в отцы моему ребенку. Ты же мать, — с презрением выплюнул Алекс зараженную болью слюну, — ты распоряжаешься его жизнью. Ладно, это все ерунда. Кто бы не нянчил моего ребенка на постоянной основе, жить ему где-то надо. Этим вопросом сейчас и займемся.

Лед его голоса жег кипятком ее чувствительную душу. Эта война восхваляла проигравших и терзала трупы победителей. Хотя где они, эти победители… И бывают ли они вообще на войне?

— О чем ты?

— О пятикомнатной квартире с евроремонтом, являющейся залогом жизни моего ребенка. Произведем первую часть обмена прямо сейчас.

Он сказал это так, словно ударил ее, избил до крови, превратил лицо в кровавое поле битвы. Приклеил ей на лоб клеймо бесчувственной стервы, торгующей его ребенком!

— Да не нужна мне твоя гребаная квартира! — в слезах крикнула она и толкнула его в грудь. — Не нужны твои чертовы деньги, которые ты кидаешь мне в лицо, как какой-то торгашке с рынка! — Элина еще раз замахнулась на него, но не удержала равновесие и повалилась вперед.

Алекс подхватил ее, бережно касаясь живота. Она плакала так горько, словно за двоих. Будто бы его дочурка в ней тоже рыдала от того, какой плохой у нее отец. Эта сцена разбивала ему сердце маленьким, острым молотком.

— Так а что тебе надо?! Я похож на долбаного экстрасенса из зомбоящика? Не умею я читать мысли, черт возьми!

— Эй, все живы? Или ментов вызывать? — вмешалась Женя, напуганная криками.

— Еще пару минут — и вызывай оперов. Будет убийство с особой жестокостью, — прошипела Элина, отталкивая Алекса и присаживаясь на диван. — Оставь нас, пожалуйста.

Кивнув, подруга скрылась. Эта вечная драма с истериками и руганью уже порядком достала ее.

— Ну так скажи, чего ты хочешь! Прямо и конкретно!

— Любви! — Элина закрыла лицо руками, ощущая влагу слез. — Любви я хочу! Хочу быть любимой, нужной, дорогой чьему-то сердцу! Хочу быть нужной тебе не ради ребенка, как инкубатор с ценником, а как любимая женщина! Но у нас все извращено, у меня все не как у человека всегда. То замуж выйду за человека, который меня не любит, то забеременею от такого же. Идиотка!

— Ты правда идиотка. — Алекс опустился на корточки перед ней. — Ты вышла замуж за мудака, который тебя никогда не любил, и поняла это. Ты носишь под сердцем ребенка человека, который в тебе души не чает и только ждет момента подойти к тебе поближе, и в упор этого не замечаешь!

— Да? Почему тогда ты ни разу не сказал, что любишь меня? Когда я спала только. А вслух нет!

— Я боюсь снова нарваться на истерику и драку. И ведь ты сама сказала, что уходишь к этому Максу. Я что, должен унижаться, как сопливый пацан-десятиклассник?! Таким ты хочешь видеть своего мужчину? Куском мягкотелого дерьма, которое ты размазываешь по асфальту своими туфельками?

Элина всхлипнула и промолчала. Ее каменные стены рушились по кусочку, кирпич за кирпичом. Они так устали сдерживать напор ее чувств, ограждать ее от счастья. Пора им окончательно рухнуть. Девушка отняла руки от лица и протянула их к Алексу. Без лишних слов он принял ее, сжимая дрожащие ладошки. Притянул ее к себе и поцеловал волосы.

— Эль, я люблю тебя. Зачем бы мне был нужен ребенок от нелюбимой женщины? Я сам такой ребенок. Отец, наверное, уже миллион раз себя проклял за случайную связь с моей матерью. Лучше умереть, чем прожить такую жизнь, как моя. Горы денег и такие же горы несчастий. Но у моего ребенка есть семья! Я люблю его мать. А ты, ты любишь меня? — Элина молчала, тихонько сопя мокрым носом. — Любишь или нет?

— Да, — беззвучно сказала она.

— Не слышу! Оглох к чертовой матери. Не пойму, да или нет, любишь или ненавидишь.

— Да! — завопила во все горло Элина. — Да! Я люблю тебя! Теперь слышишь?!

Алекс залился смехом и уткнулся головой в ее колени. Элина запустила руки в его волосы и нежно потянула их на себя. Склонилась к нему так, чтобы животу было комфортно, и последний раз всхлипнула.

— Мы чокнутые, — пробубнил он, не в силах оторваться от нее. — Просто чокнутые. А как же Макс?

— Ну если бы двоеженство было у нас разрешено…

— Не понял.

— Жена у него есть. Он просто мой школьный друг. Портфель таскал, пирожки покупал и все дела.

— У нас-то будет посерьезней. — Он приподнял ее майку и поцеловал живот. — Любовь, ребенок, все дела.

Элина не переставала тихо смеяться и всхлипывать. Кажется, простуда мигом прошла, стоило в ее разбитые окна постучаться любви.

— Эль, надо собираться и выезжать.

— Куда? Давай весь дома пробудем. Вдвоем.