По левой руке скользнула огненная искра напряжения, с неслышимым для человеческого уха хлопком разворачивая "вшитую" от локтя до самых кончиков пальцев универсальную эльфийскую отмычку. Четырёхсоставный многоуровневый аркан, слепяще полыхнул режущей глаза зеленью и быстро замельтешил бессчётной чередой глубинных микрообразов, выстраивая на своей "поверхности" вдоль узкой линии контактного модуля нужную очерёдность блоков. Я привычно перекривилась от тупой ноющей боли: суставы привычно свело, а пальцы мгновенно начали костенеть и рефлекторно передёргиваться. Вот сколько уже лет прошло с тех пор, как я впервые активировала этот ключ, а тело так до сих пор и не привыкло к уровню потребляемой для его работы энергии.

Ровно семь секунд спустя контур невидимой, но ощутимой почти физически границы эльфийского анклава дрогнул и расплылся, формируя перед внутренним взором моего, напряжённо застывшего в восковой неподвижности, тельца ярко голубую метку временного прокола. Я быстро цапнула растерянно пискнувшую от внезапного движения "мышку" за руку и одним длинным подпространственным прыжком, на ходу "вешая" на ауру плотно зажмурившегося ребёнка метку принадлежности, рванулась на другую сторону пограничного "щита".

За спиной со стрёкотом статического разряда громко хлопнуло пространство, а, всё ещё подрагивающую отчётливым жжением, левую руку обволокло тёплое покрывало чужого амулетного регенеративного конструкта. Я задрала голову на задумчиво стоящего в нескольких шагах от меня худощавого эльфа и с удовлетворением отметила в его эмоциях глубокое, даже несколько ошарашенное недоверие. Причем, пропитанное столь же искренним, совершенно неподдельным уважением. Ну да, семь секунд на подбор подобной головоломной комбинации - это, как правило, подвиг, достойный воспевания в легендах. Если, конечно, не учитывать мой специалитет, какой это по счету в моей жизни глобальный барьер и в чьи закрома я с завидной регулярностью залезаю на спор за выпивкой... Хотя, кто там только не лазил, в тех закромах...

Я запоздало опомнилась, выпустила крепко сжатую в противно нудящих пальцах ледяную, дрожащую от неожиданного испуга, ладошку ошарашенной резкой сменой окружающего пространства девочки, и с блаженно - сладострастным стоном потянулась всем телом. Вокруг густой патокой растекалась тёплая, отзывчивая и почти что родная, известная и прочувствованная чуть ли не до самой последней энергоконстанты "сила". Затюканная за этот длинный день и доведённая до крайней степени истощения энергетическая матрица ауры, то и дело боязливо замирая, медленно расползалась на весь свой изначальный объём. В плотном, сладковатом воздухе заскользили смешливые блики "солнечных зайчиков", оставляя в воздухе лёгкие энергетические завихрения быстро поглощаемых всем телом потоков. Моя рука ласково и ободряюще потрепала мелко подрагивающие светлые кудряшки всё ещё находящегося в глубокой прострации, замызганного до неприличия ребёнка. "Детёныш" запоздало икнул, быстро наливаясь неестественной бледностью и потерянно округляя и без того не маленькие ярко-голубые глаза до совсем непредставимых размеров.

– Не пищи, Мышка, прорвёмся!

Я жизнерадостно рассмеялась, подскакивая к уже довольно улыбающемуся Старшему и по-кошачьи проводя во всепоглощающем приступе благодарности скулой по верхней кромке широкого корсетного пояса, находящейся как раз на уровне моего подбородка. Напрягшаяся при моём резком приближении, жертва изливающегося на неё искромётного счастья, с заметным усилием воли заставила себя расслабиться и бережно обхватила мои плечи длинными пальцами, не давая моему несколько обмякшему телу пьяно пошатываться, и сводя "на нет" любые рефлекторные попытки вырваться, начав носиться по поляне наподобие ужравшейся дикой мятой лесной кошки.

– Lieia'rie, el'de nh'ess tav'ol'nir ef'vess' draa... (Старшей Госпоже следует вести себя осмотрительней, если она не хочет по умышленной случайности оказаться в чьей-то постели...)

Я резко, раздосадованно фыркнула, рывком отстраняясь от лежащих на плечах ладоней и тоскливо насупилась, потерянно мотая наполненной вязким туманом головой. Всю малину испортил, поганец... Тело коротко, болезненно вздрогнуло, с трудом вырываясь из почти что наркотической поволоки и прокатывая по каждой клеточке организма сводящую мышцы льдистым морозом волну энергии. Сознание заторможенно откликнулось короткой, мимолётной вспышкой боли, мгновенно очищая от благостного бездумия поющие в унисон душу и разум. Нет, определённо - поганец. Ведь только-только решила немного расслабиться и попытаться успокоить измотанные нервы...

Я расстроенно моргнула, проводя по лицу широко расставленной пятернёй, и с размаху шлёпнула себя по щекам, оставляя на коже явственно проступающие краснючие пятна.

– S'ensoi'rei itt'ra s'she'rn nh'ess, l'ha'orl'iesse. A'er'n th'ei'n a'er'sshein ei's'ssha'ard. (Искренне благодарю за ваше участие, имеющий Статус, молодой мужчина. Ваш совет имеет выраженное право быть признанным.)

Пепельноволосый визави, тем не менее, многозначительно усмехнулся, выдавая куртуазный, выверенный по всем правилам этикета, но повисший на самой грани утончённой издёвки и неприличного предложения, грациозный поклон. И, даже не глядя на мою реакцию, стелющимся шагом устремился в продолжающийся по эту сторону барьера, заросший и просто по определению древний лес. Я коротко хмыкнула, отдавая дань его незаурядному чувству юмора и ещё более достойной внимания выдержке. Может мне стоило ещё и поаплодировать?