— Они не причинят им большого вреда, — Синдальт вышел к Дэвиду. — Просто принесут мне то, что я хочу, проникнув туда, куда никому, кроме них, не проникнуть.

Синдальт взмахнул рукой, и рана Дэвида затянулась.

— Ты мне ещё пригодишься, мистер Нолан, — усмехнулся он, уходя. — Мы же не хотим заражения.

Дэвид бессильно осел на пол.

***

Белль заглушила двигатель и вышла из машины, мельком глянув на Голда, который ещё с минуту сидел не двигаясь, наблюдая, как она нервно переступает с ноги на ногу. Белль сейчас напоминала ему пристыжённого ребёнка, который, однако, был уверен в своей правоте. Она всегда придумывала какую-то глупость, убеждала себя, что это нечто единственно верное. В эту минуту в нём проснулось чувство, которое давно не посещало его. Он почти забыл, каково это. Ненависть. Ненависть к Белль. Он ненавидел её за то, что она не верила ему, ненавидел за то, чем она являлась, ненавидел за то, что она была в права на его счет. А ещё он ненавидел её за то, что любил, за то, что его сердце кровью обливалось при мысли, что он может её потерять. И любил он её только сильнее, любил до самого конца, любил такую, какой она была. И он нервно, с надрывом, засмеялся. Белль смотрела на него виновато, будто действительно что-то сделала, хотя не сделала ничего. Его видение не имело никакого отношения к тому, что происходило сейчас. Этому уже просто не суждено было случиться, потому что Белль дала слабину, а он очень вовремя пришёл к ней и остановил. Белль подошла к нему и положила руку на его плечо, но он сбросил её руку. Белль попыталась ухватить его за локоть, повернуть к себе, но он отшатнулся. Тогда Белль решительно схватила его за края пиджака, притянула к себе и поцеловала в губы, одновременно грубо и нежно. Он сопротивлялся, но потом сдался, только стиснул её настолько сильно, что она даже взвизгнула. Когда поцелуй прервался, Белль с затаённой болью во взгляде ласково погладила его по щеке.

— Прости меня. Прости, — прошептала она. — Но не вини меня за то, чего я не сделала. Я же в итоге обратилась к тебе! Даже если я думаю, что это было ошибкой, я всё равно выбрала тебя.

— Ты считаешь это ошибкой, Белль?

— Не вини меня в том, чего не было.

— Ты ведь до сих пор думаешь об этом! — злился Голд. — Думаешь об этом прямо сейчас! Думаешь, как найти его, и что тогда «ошибки» ты не совершишь!

— Да, — твёрдо сказала Белль, глядя ему прямо в глаза. — Всё так.

— Что тебя толкает на это? — бессильно спрашивал он. — Героизм? Долг? Самопожертвование?

— Не совсем, — резко сказала Белль. — Как тебе злость, страх, отчаяние? Месть?

— Месть? — усмехнулся он. — Месть — дело пусто. Неужто месть стоит боли тех, кто тебя любит?

Синие глаза потемнели от грусти, но сама Белль ничего не сказала на это, а просто развернулась и вошла в дом.

В гостиной Коль по-прежнему спала на диване, ожидая их. Белль села рядом и просто смотрела, не желая её беспокоить. Коль потянулась во сне, чем вызвала улыбку у её матери.

— Ты бы смогла оставить её? — шёпотом спросил Голд. — Посмотри мне в глаза и скажи, что готова её бросить.

— Не дави на меня, Румпель! — шикнула Белль, помолчала пару минут, глядя на Коль, и лишь потом повернулась, посмотрела ему в глаза и сказала. — Нет. Ты прав. Я не могу.

— Рад слышать, — кивнул он.

— Тебе не о чем беспокоится, — Белль вздохнула, поднялась и вновь направилась к выходу. — Я не наделаю глупостей.

— Куда ты сейчас?

— В полицейский участок, — бросила Белль через плечо. — Доверься мне. Или просто поверь. Я вернусь к семи утра.

— Не доверюсь, — жёстко сказал он. — Но, так и быть, поверю.

Белль остановилась, желая сказать что-то ещё, но передумала и, не оборачиваясь, зашагала прочь. Да, он любил эту женщину больше всего на свете и ненавидел за то, что эта его любовь может быть втоптана в ничто, как и всё, что было ему дорого.

***

Эмма Джонс всю ночь просидела в офисе шерифа, думая о событиях прошедших и о том, что она не в силах противостоять невидимому врагу. А враг был. Она ощущала его присутствие, ощущала его силу, ощущала его злость и отчаяние. Злость и отчаяние сейчас жили в душе каждого, как паразиты, путали мысли, наполняли сердца страхом и неопределённостью. Поэтому Эмма и сидела здесь, в офисе, вместо того чтобы провести это время с семьей, а ведь времени могло быть не так много, и некто неожиданно пришёл к ней, чтобы лишний раз напомнить об этом.

— Белль? — удивлённо повела бровью Эмма. — Чем могу помочь?

— Правильнее: чем могу помочь я, — печально вздохнула Белль, — или расстроить.

В руках у Белль был лэптоп.

— Я изъяла его у Авы Тиллман, — пояснила Белль, ставя компьютер перед Эммой. — Здесь список тех, чью кровь она отдала нашему общему врагу.

Эмма пробежалась глазами по списку и нашла половину своей семьи, даже Генри, который имел ко всему весьма условное отношение. Пока Эмма лихорадочно размышляла над тем, что ей делать, Белль рассказала ей всё об Аве Тиллман, о сыворотке и о том, что несколько её образцов находится не в тех руках.

— Открой город, Эмма, — устало убеждала Белль. — Это наш долг. Мы только облегчили ему работу. Ты облегчила.

Эмма с болью прикрыла глаза.

— Я открою город, — сказала она Белль. — Не беспокойся.

Белль медленно и обречённо кивнула в ответ, прикусила губу, тяжко вздохнула и удалилась, оставив лэптоп шерифу.

Эмма собрала волю в кулак, отворила запечатанное магией потайное дно в третьем ящике стола и достала тригер. Очередной тригер и был той самой «кнопкой» — самое простое, что Реджина могла придумать. Этот тригер был стабильнее, ограничен функционально и полностью подконтролен, только вот дал осечку именно сейчас, когда Эмма предприняла несколько попыток, но он никак не желал работать, будто что-то контролировало его. Она позвонила Зелене, и та пришла буквально через минуту.

— Так вот оно что! — воскликнула Зелена, перекладывая тригер с одной руки на другую. — Обижаться ли на вас с Реджиной за это? Даже не знаю…

— Ты можешь это сделать?

— Попробую.

И Зелена попробовала: тригер слабо засветился зелёным и быстро погас.

— Ничего не выйдет, — сдалась Зелена. — Он работает, но не подчиняется.

— Попробуй! — отчаянно просила Эмма. — Ещё раз.

— Нет, шериф Джонс, — вздохнула Зелена. — Боюсь, что это невозможно. Ищи виновного. Решай проблему. А я вернусь к своим… делам.