— Розы?..

— Отведите меня к ним, и я сделаю то, что вы хотите.

Просьба эта прозвучала почти как приказ, но Таик, по видимости, совершенно утратив понимание происходящего, не обратила на это внимания и, шатаясь, вышла из Храма.

Хайнэ пошёл вслед за ней, взяв в руку фонарь.

Она привела его к клумбе с розами и, остановившись, поглядела на него настороженным, ждущим взглядом.

Хайнэ поставил фонарь, к которому тут же слетелось несколько мотыльков, на землю, задрал рукав и, замерев на мгновение, обхватил колючий стебель рукой. Стиснув зубы, он сжал кулак с такой силой, что шипы до самого основания вонзились в его ладонь, и, протянув руку, оторвал цветок. Проделав то же самое с несколькими другими розами, он вытащил ленту из косы и, связав их в букет, протянул его Таик.

— И?.. — ошеломлённо спросила она, взяв цветы из его рук.

Хайнэ раскрыл перед ней ладонь, истерзанную шипами, представлявшую собой одну сплошную рваную рану, из которой ручьями лилась кровь, и через силу улыбнулся.

Её лицо вдруг жалко перекосилось.

Он не знал, что в этот самый момент Таик вспомнила, как текла кровь по руке Кайрихи, кровь из ран, точно так же оставленных шипами роз.

Она сгорбилась, чувствуя себя опустошённой.

— Даран сказала, что ты чуть не умер от горя, когда узнал о его смерти, — проговорила она глухим, смертельно уставшим голосом. — Но ты хотя бы провёл с ним последние дни жизни, калека. А мне не осталось ничего. Ничего… Знаешь ли ты, что он ни разу не поцеловал меня, ни разу не коснулся меня, как мужчина и мой супруг? Я хотела вернуть его, чтобы хотя бы попрощаться.

 — Знаю, Госпожа, — тихо ответил Хайнэ. — Мною владело то же самое желание, и было очень трудно его перебороть. Но когда я всё-таки это сделал, меня ждала большая награда, потому что я понял, что прощаться незачем. Он здесь, он рядом, он всегда будет со мной.

— С тобой, но не со мной.

— И с вами тоже. Попробуйте это почувствовать.

Таик подняла голову.

— Не могу, — сказала она беспомощно.

Тогда Хайнэ решил пойти на риск. Сделав шаг вперёд, так, чтобы оказаться вплотную к ней, он протянул здоровую, не окровавленную руку, чуть коснувшись рукава её ночного одеяния.

— Позвольте мне… попытаться помочь вам, — сказал он едва слышно.

И она позволила — разрешила ему обнять себя и прильнула, закрыв глаза, к его впалой груди.

— Это одежда ещё хранит его запах, — хрипло прошептала она, прижимаясь щекой к парчовому одеянию. — Ты пахнешь совсем как он, калека, твои волосы пахнут так же… Сейчас, когда я не вижу твоего увечного тела… то можно подумать, что и правда…

Хайнэ, угадывая её желание, наклонился, и она жадно впилась в его губы.

Обоих сотрясла дрожь от выполнения, пусть и в подобной иллюзорной форме, давнего невыполнимого желания.

Она целовала двойника мужчины, к которому столько времени не могла и не смела прикоснуться, он впервые в жизни ощущал себя желанным, чувствуя жар чужого тела, разгоравшийся от его неумелых, робких прикосновений.

— Ну же, калека, — вырвалось у Таик, шарившей дрожащими руками по его одежде. — Я хочу тебя, урод и калека Санья. Чего ты ждёшь? Или ты не хочешь того же самого? Я же чувствую, как ты дрожишь от желания. Ты не такой, как он. Твоё уродливое тело откликается.

Хайнэ прикрыл веки, из-под которых скатились две слезы.

— Очень хочу, Госпожа, — сказал он печально. — Но это невозможно. Я бессилен. Это трагедия и радость всей моей жизни.

Она оттолкнула его и подняла голову.

— Простите мне эти кощунственные слова, — продолжал Хайнэ, опустив взгляд. — Но я посмею сказать, что мы похожи с вами в этом. Я всю жизнь жаждал физической близости… с кем угодно. Вы — с одним-единственным человеком, который был вам неподвластен. Но, в конечном итоге, это неутолённое страстное желание… это не то, чем оно кажется. Его невозможно насытить тем, к чему мы с вами стремимся. Это всего лишь отражение другого, более глубокого желания истинной близости, не имеющей отношения к страсти, исполнить которое гораздо сложнее и проще одновременно. Но я берусь утверждать, что это, настоящее желание выполнимо, и для меня, и для вас, хоть бы вы даже не верили в это совершенно…

— Иди прочь, — сказала Таик глухо. — Иди прочь, калека. Пока я не успела передумать. Иди и убирайся из этого города, и этой страны, чтобы я больше никогда не услышала твоего имени, иначе ты умрёшь. Убирайся, у тебя есть время до рассвета, чтобы покинуть пределы Аста Энур.

Хайнэ поглядел на начинавшее светлеть небо.

Волнение отпустило его, и он чувствовал слабую физическую боль, которая всегда появлялась у него после приступов бессильной страсти, но также облегчение от сознания, что он сделал всё так, как должен был.

Развернувшись, он заковылял по дороге к воротам, мысленно прикидывая, сколько времени у него в запасе.

— Но однажды ты придёшь ко мне!.. — вдруг окликнула его Таик.

Хайнэ остановился, но не обернулся.

— Раз уж ты посмел надеть его одежду и его личину, то не смей снимать её никогда, — проговорила она с яростью. — Я желаю, чтобы ты стал им. Это приказ твоей Госпожи и Императрицы, тебе ясно? И когда ты выполнишь его, ты вернёшься ко мне. Чтобы проводить меня туда, откуда нет возврата. Ты дашь мне руку и поведёшь меня, калека. Ты…