«…Неужели это навсегда и невозможно ничего изменить… нет, не может быть, как же так…» бессвязные мысли и образы вспыхивали тусклыми искрами и тут же гасли в прожорливой космической темноте. Вот промелькнуло разом несметное количество прочитанных за это время книг, вот взмахнули в недоумении крылья перелетных птиц, напуганными его стремлением взлететь к звездам вместе с ними, вот закружились вихрем бесполезные эксперименты и выдумки. Вдруг на краешке сознания мелькнули ехидные глаза Змея.

«Эх, только попусту взбаламутил – с тоской подумал Лёва – взбаламутил и втянул непонятно во что». Ему тут же показалось, что он остался совершенно один. «Ну его. Ещё друг называется… провокатор… пересмешник… это он мне на зло – чтобы вдоволь посмеяться над моими неудачами, как я мог так легко ему поверить».

Конечно, в глубине души Лёва вовсе не был уверен в злом умысле Змея, но ему было так грустно и одиноко, что он и святого мог бы обвинить в равнодушии. Никогда ещё ему не было так необходимо, чтобы его хоть кто-то поддержал или хотя бы выслушал. Да-да просто выслушал. Без поучений и без этого приторного жалостливого участия, на которое оказались так щедры его приятели.

Громкий и настойчивый стук в дверь неожиданно вытащил его из мрачных раздумий. Сердце у Лёвы подпрыгнуло и испуганно заметалось в груди от неожиданности. Лёва резко сел в кровати, однако и не подумал открывать. Он только рассердился из-за того, что его побеспокоили так бесцеремонно. Впрочем, непрошенный гость явно не собирался отступать – дверь снова затряслась от ударов. Птицы за окном засвистели и затрещали что есть силы, и в их нестройной песне послышалась радость. Они явно подбадривали пришельца. А тот всё стучал и стучал, да так сильно, будто хотел, чтобы дверь слетела с петель. Потом вдруг всё стихло, и Лёва услышал лёгкое потрескивание прошлогодних шишек.

Гость уходил от двери. Птицы умолкли. Тут Лёва не выдержал – любопытство победило в нем серьёзный настрой на депрессию – он тихонько соскользнул с кровати и, пригибаясь к полу так, чтобы его никто не заметил, проскользнул к окну. Прижал лапам гриву и уши, а потом осторожно, изо всех сил представляя себя невидимым, выглянул в окно одним глазом и увидел. Увидел там осторожный глаз своего гостя, который сидел у окна с другой стороны в той же невидимой позе, что и Лёва. Несколько мгновений они изучали друг друга, наконец Лёва не выдержал, прыснул смехом и помчался открывать дверь. Прямо на пороге он обнял своего лучшего друга, и лесные птахи торжествующе загомонили.

– Ну и что поделываешь? Дырку в стене глазом сверлишь? Это дело, это ты правильно, – Змей нырнул внутрь дома и мигом устроился на единственном крепком стуле возле обеденного стола. – Это у тебя, друг мой, здорово получается. – Он ловко тиснул хвостом одинокое яблоко со стола и сочно захрустел.

– Будет тебе насмехаться, – проговорил Лёва погасшим голосом. Силы снова покинули его, стоило только вспомнить о своих неудачах. Он прошёл следом за приятелем к столу и вяло плюхнулся на соседнюю табуретку, которая так жалобно скрипнула, будто вполне разделяла грусть хозяина. – Лучше расскажи что-нибудь жизнеутверждающее.

– Жизнеутверждающее, говоришь? Это я запросто, – усмехнулся Змей, – слышал новости? Один дуралей – местная гроза микробов – так упорно принялся жалеть себя, что заперся дома, перестал пускать к себе почтовых птиц и чуть было не сгорел в лесном пожаре, так и не узнав, что же произошло. Хотя может я и не прав, может он и был в курсе, кто его знает, может у него мечта такая особенная, неказистая – сгореть бессмысленно и бесславно сверля в стенке дырки и философствуя ни о чём.

Лёва удивлённо посмотрел на друга, размышляя, не свихнулся ли тот, повёл носом, вдруг вскочил на лапы и выпрыгнул из дома под грохот упавшей табуретки.

Снаружи уже был слышен глухой рёв далёкого пожара, а случайный порыв ветра услужливо донёс ему тёплый дымный дух. То был ещё не запах гари, а только его слабое предчувствие, но и его хватило, чтобы понять, что беда уже идёт и скоро окажется совсем рядом.

– Ну как, понравилась тебе моя история? – ядовито прошелестел Змей, поглядывая на Лёву из комнаты. – Достаточно жизнеутверждающе?

Лёва оглянулся, посмотрел на него бешеными глазами и рявкнул:

– Что вообще происходит? Можешь ты нормальным языком сказать?

– Я же говорю – лесной пожар. И довольно большой. Вообще-то скорее даже громадный. Впрочем, огонь ещё далеко, хоть он и движется очень быстро, ты ещё успеешь собраться и уйти. Времени у тебя полно. – Змей нарочито широко и лениво зевнул, лукаво сверкнув жёлтым глазом. – Минут пять у тебя точно есть, а может даже шесть… я бы даже сказал шесть с половиной.

– Так может не убегать надо, а помочь пожар тушить? – Спросил Лёва, вмиг осознавший масштаб происшествия.

– Нет, тебе лучше не лезть туда, это точно, – отрезал Змей, вдруг став неожиданно взрослым и серьёзным – Все, кто что-то полезное умеет, уже при деле. А тебя ещё самого спасать придётся.