Роберт уронил локоть на парту и сжал ладони. Глянув на побледневшие костяшки его пальцев, она с удивлением заметила, что у нее самой руки неудержимо дрожат.

– Если ты думаешь, голубчик, что это пустячок и он тут же закончится, ты очень ошибаешься, - сказала она.
– Живо собирай свои вещи, и мы пойдем прямо к мистеру Харкнессу, которому будет любопытно обо всём этом узнать.

Мистер Харкнесс был директором. Появился он в прошлом полугодии и, если не считать его склонность к особенного фасона очкам (большие, в черной оправе, в чем мисс Джилди подозревала некоторую театральность) и пристрастие к "современным педагогическим методам", он был, как ей казалось, привлекательным молодым человеком.

Он взглянул на испуганное лицо Роберта, а затем на поджатые губы мисс Джилди.

– Ну, - любезно спросил он, - расскажите мне, что у вас приключилось?

– Об этом, я думаю, Роберт должен рассказать вам сам.

Она положила руку на плечо Роберта, но он отстранился и медленно попятился к мистеру Харкнессу. Его дыхание перешло в громкие прерывистые всхлипы, и он не сводил глаз с мисс Джилди, будто она была единственным предметом в комнате, кроме него самого.

Мистер Харкнесс приобнял Роберта и неодобрительно посмотрел на мисс Джилди.

– А теперь, мисс Джилди, объясните мне, пожалуйста, в чем тут дело? Мальчик, кажется, до смерти напуган.

Ей стало муторно и захотелось убраться из этой комнаты подальше от Роберта.

– Хватит, Роберт!
– скомандовала она.
– Расскажи мистеру Харкнессу просто и ясно о том, что случилось.

– Я уже обратил ваше внимание, мисс Джилди, что ребенок до смерти напуган, - отбросив любезный тон, сказал мистер Харкнесс.
– Мы поговорим об этом, когда мальчик поймет, что мы его друзья. Правда, Роберт?

Роберт яростно замотал головой.

– Я не сделал ничего плохого! Мисс Джилди сказала, что я не сделал ничего плохого!

– Тогда, - торжествующе произнес мистер Харкнесс, - тебе совсем нечего бояться. Ты согласен?

Роберт опять покачал головой.

– Она сказала, чтобы я остался после уроков.

Директор резко посмотрел на мисс Джилди.

– Я догадываюсь, что он опоздал на утренний автобус. Это так? После того, как я просил учителей относиться снисходительно к таким случаям.

– Роберт не ездит на автобусе, - возразила мисс Джилди.
– Может быть, лучше я сама всё объясню, мистер Харкнесс. Видите...

– Я знаю, что Роберт хорошо успевает, - сказал мистер Харкнесс и плотнее обнял мальчика, который неуверенно кивнул.

– Она оставила меня после уроков, - сказал мальчик, - а когда мы остались одни, близко подошла ко мне и сказала: "Я знаю, о чем ты думаешь. Ты думаешь, что хотел бы увидеть меня мертвой! Ты думаешь, что хотел бы меня убить. Разве не так?"

Голос Роберта упал до жуткого шепота, сковавшего мисс Джилди, как заклятие. Лишь увидев выражение на лице директора, она опомнилась.

– Что за ложь!
– закричала.
– Это самая дикая ложь, которую мальчишка осмелился...

– Мисс Джилди, - резко прервал ее директор, - я требую, чтобы вы дали мальчику закончить то, что он хотел сказать.

Голос мисс Джилди задрожал от волнения:

– Мне кажется, мистер Харкнесс, того, что ему уже позволили сказать, более чем достаточно!

– В самом деле?
– спросил директор.

– В последнее время Роберт был очень рассеян, особенно сегодня днем. После уроков я спросила его, о чем он всё время думает, и он посмел сказать, что мечтает о том, чтоб я умерла! Что он хочет меня убить!

– Роберт это сказал?

– Да, почти слово в слово. И поймите, мистер Харкнесс, я была шокирована, страшно шокирована, тем более что Роберт всегда казался таким милым мальчиком.

– Как у него с успеваемостью?

– Вполне прилично, только...

– А отношения с товарищами?
– продолжал спрашивать мистер Харкнесс тем же ровным голосом.

– Насколько мне известно, отношения с другими детьми у него хорошие.

– Но по какой-то причине, - настаивал мистер Харкнесс, - он вам досаждает?

– Нет!
– вдруг вмешался Роберт.
– Она сама говорила, что я не делал ничего плохого. И она мне всегда нравилась. Она мне нравится больше всех других учителей!

Мисс Джилди поискала серебряный карандаш у себя в волосах, не смогла найти и стала рассеянно осматривать пол.