Шрифт:
Потом всплыло лицо. Это был сотник, сопровождавший меня на казнь. Серые холодные глаза внимательно смотрят на меня.
Увидев, что я пришел в сознание, он отвел руку, и наконечник копья вышел из моей шеи. Я судорожно сглотнул. Кровь продолжала течь и течь — сколько же ее во мне и когда она, наконец, вытечет!?
— Здесь уже столько людей до тебя покончили счеты с жизнью. Я насмотрелся на всяких. Но они все были разбойники. Ты первый, кого я не понимаю. Чего тебе не хватает?
Я попытался ответить, но в горле булькнуло, и теплая струя крови хлынула изо рта. Боже, когда же это все кончится?!
— Если ты Бог, то почему же позволяешь себя убивать?
Наконец, мой разбухший язык заворочался.
— Словами… это… не… объяснить…
— Отчего же?
Странно, но речь возвращалась ко мне, и я мог говорить, хоть с огромным трудом, но все более членораздельно.
— Я - не Бог. Я — человек. Бог придет потом. Я мощу ему дорогу. А он выбирает себе помощников.
— Странно… Я не вижу, как он выбирает.
— Бог уже избрал тебя, сотник Лонгин…
В серых глазах воина мелькнуло что-то похожее на смятение. Они дрогнули — и дрогнула рука, сжимавшая копье.
Я улыбнулся. Не знаю, какого рода была моя улыбка, но по лицу сотника прошла гримаса. Копье метнулось вперед.
* * *
Плоть человека — слаба. Она всегда хочет жить. Мгновенья растянулись в вечность.
Копье летело в меня, а моя плоть сжималась и сжималась, стараясь сохранить расстояние до смертоносного жала.
Но за плотью был крест — и дальше ей отступать было некуда. Копье преодолело последние сантиметры и медленно, крайне медленно стало входить в меня… В мое тело, которое до последнего мгновения все-таки старалось выжить.
Они соединились — мое тело и копье воина.
Последним толчком из меня выплеснулась бурая жидкость, и я, наконец-то, умер.
Эпилог 1
Ни Иисус, ни Иуда на казни не присутствовали. Иуда весь день просидел в каменной неподвижности, не проронив ни слова. Лишь к вечеру он глухо вымолвил:
— Надо его похоронить.
Иисус, меривший до этого шагами комнату, остановился.
— Я уже распорядился, чтобы ночью его тайком сняли с креста. Но римляне выставили охрану. В крайнем случае, тело отобьем силой.
— Я хочу сам его похоронить.
— Да, конечно. Если позволишь, я хотел бы тоже принять в этом участие.
И опять воцарилось молчание. К ночи горизонт затянуло тучами, засверкали молнии, и хлынул редкий в этих местах проливной дождь.
Некоторое время спустя Иисуса позвали. Вернувшись, он сказал:
— Римляне не выдержали ливень. Охрана ушла. Но и мы не успели снять Христа. Нас опередили апостолы, завернули его в плащаницу и оставили до утра в пещере, привалив вход камнем… Все-таки я не ошибся, апостолы уже начали действовать… Ну, а теперь наше время настало, пойдем.
* * *
… Они отвалили камень, достали тело.
— Где будем хоронить?
— Здесь недалеко есть место с хорошим видом. Да и особые приметы там есть, чтобы можно было найти потом, если это понадобится. Тебе помочь?
— Не надо.
Иуда молча шагал, прижимая к себе тело Христа…
* * *
Когда погребение было завершено, он хотел насыпать небольшой холмик, но Иисус воспротивился.