Шрифт:
— По-нашему, Иса. Так мне легче запомнить.
Эпилог 4
Когда настоятелю доложили, что его хочет видеть какой-то путешественник, прибывший с Запада, он не удивился. Несмотря на оторванность от внешнего мира и на существующие пограничные запреты, сюда все же проникали иногда некоторые искатели приключений. В основном, это были те, кого гнала в дорогу непонятная жажда нового. Они и сами толком не понимали, что же двигало их поступками. Были и такие, кто, наслушавшись рассказов, обросших фантастическими подробностями о небывалых возможностях, которые открывались перед человеком благодаря сокровенным знаниям, хранящимся в горных монастырях, мечтали приобщиться к этим знаниям.
За все время, пока настоятель возглавлял монастырь, таких пришлых со стороны было трое. Двоим из них настоятель отказал: не было в них того стержня, без которого овладеть знаниями было невозможно. Они не понимали, что эти знания и силы хранятся в самом человеке, и овладение ими означало, прежде всего, понять самого себя.
В человеке, стоявшем перед настоятелем, несомненно что-то было: цвета его энергии были богаты, жизненные токи говорили о скрытых, неразбуженных способностях.
Настоятель молчал, перебирая четки и давая возможность собеседнику самому начать разговор. То, что он услышал, было неожиданно, но настоятель не подал вида.
— Некоторое время назад от вас ушел на запад человек, бывший здесь несколько лет в обучении. Он получил знак Небес и пошел выполнять их волю.
Только сейчас настоятель понял, что его с самого начала беспокоила подспудная мысль о том, что он этого человека когда-то видел. Несомненно, стоявший перед ним чужестранец был похож на того послушника, но не более того. Настоятель ничего не отвечал, по-прежнему перебирая четки, только поднял глаза.
— Нам он свое имя не назвал. Мы его знали как Христа. Я пришел сказать, что он свое предназначение выполнил.
Настоятель, наконец, заговорил.
— Что с ним?
— Он умер.
— С честью?
— Да.
— Он просил тебя приехать сюда и рассказать об этом?
— Нет, я сам так решил.
— Почему?
— Мне казалось, он заслужил того, чтобы вы узнали о том, как он умер.
— Расскажи.
* * *
… Когда рассказ был окончен, настоятель помолчал, потом спросил:
— Но ты ведь проделал такой долгий путь не только для того, чтобы рассказать о его смерти? Чего ты хочешь?
— Учиться.
— Тот человек — кто он тебе? Вы похожи.
— Брат.
— Ты ставишь меня в трудное положение. Я вижу, что ты здесь все равно не останешься, когда-нибудь тебя потянет на родину. Но и отказать я тебе не могу.
Эпилог 5 (последний)
— Каиафа, я вернулся.
— Вижу. Извини, что не встал навстречу — ноги очень болят.
Постаревший и одряхлевший первосвященник выглядел далеко не лучшим образом. Но взгляд его по-прежнему оставался цепким и быстрым.
— А ты сильно изменился, Иисус. Теперь тебя трудно узнать. Расскажешь, в каких местах был?
— Нет.
— Ну, как знаешь. Честно говоря, спросил из простого любопытства.
— Я так и понял.
Каиафа открыл ящик стола и достал оттуда пачку бумаг. Подвинул их ближе к Иисусу.
— Вот, держи.
— Что это?
— Завещание. Твоя доля наследства. Как ты, наверно, знаешь, твой отец умер несколько лет назад. Перед смертью он не хотел тебе ничего оставлять, уж сильно был обижен. Я его уговорил сделать все по справедливости.
— Спасибо, Каиафа.