Звучал он, правда, неуверенно. Видимо, потому что Мерлин опять не выдал «коллеге» нормальную одежду, и тот очутился здесь в прежнем костюме, дурацком пончо и с оружием в руках.

– Да, это точно ты, дядя Костя, - подтвердила Верданди, когда ее приемный отец обернулся и, отставив автомат, молча развел руками: дескать, как видишь - я собственной персоной.

Вера была давно не маленькой девочкой - хотя дядя Костя помнил ее и такой, - а серьезной молодой женщиной, матерью двоих детей, занимающейся сложной и опасной работой. Как Безликий и предполагал, она не закричала от радости и не бросилась к нему с объятьями. Узнав его, Верданди лишь устало кивнула, а затем подошла к нему и... отвесила пощечину. Не сильную - скорее, символическую. И все же Кальтер растерялся, а те слова, которые он хотел сказать, застряли у него в горле.

– Какой же ты мерзавец!
– покачала головой Вера, и на глазах у нее заблестели слезы. Однако лишь заблестели, не более. Какие бы чувства она ни испытывала, ей удавалось держать себя в руках.

– Ну... что могу сказать...
– вконец стушевался Кальтер.
– Как будто ты меня не знаешь. Все время только и делаю, что влипаю в неприятности. И рад бы не влипать, но... так уж получается.

– Твой друг Мерлин рассказал мне, что с тобой произошло в Скважинске и где ты побывал потом, - призналась Верданди.
– Больше года в тюрьме на краю света, затем побег, затем еще два месяца скитаний... Прямо в голове не укладывается, сколько ты пережил, пока я добиралась из командировки до дома. Даже один носовой платок слезами не промочила. Только вылезла из тайм-бота, а мне вручают извещение, что в швейцарском банке меня почти два века дожидается некое послание. Прямо дежавю испытала, честное слово.

– Я научился этому приему у нашего общего друга, сталкера Лени Мракобеса, - признался Куприянов.
– Кто бы мог подумать, что через столько лет он снова придет мне на выручку. Святой человек, что еще о нем сказать... Не то, что я.

– Не то, что ты, это правда. Увы, не всем на роду написано быть святыми. Кому-то приходится жить негодяем, - согласилась Верданди. После чего все-таки обняла дядю Костю. Так, как всегда это делала: скупо, но по-родственному тепло, пусть даже они не состояли в кровном родстве.

– Даже не знаю, радоваться или огорчаться тому, что ты здесь. И что я опять втянул тебя в крутую заваруху, - покаялся Куприянов, поцеловав дочь в щеку.
– Неправильно все это, согласен. Глупо и опасно. Только иного способа связаться с тобой у меня не было. Извини.

– Но если бы не связался, вот тогда бы я тебя по-настоящему возненавидела, - ответила Вера.
– К тому же не забывай: расследовать пространственно-временные аномалии - моя прямая обязанность. И я прибыла сюда не только по твоей просьбе, но и по поручению КВК. Иными словами, мне продлили командировку. И я намерена изучить личность этого Мерлина или кем он там на самом деле является.

– Удалось что-нибудь на него раскопать?

– И да, и нет.

– Как это?

– Видишь ли, тайм-бот может попасть не во всякую эпоху прошлого. Некоторые отрезки временной шкалы для нас закрыты. Прежде мы считали, что виной тому наше несовершенное оборудование. В целом оно надежное, просто в его работе есть ограничения. Но с недавних пор это не единственная теория, которой КВК пытается объяснить пробелы в темпоральных исследованиях.

– «Серые»!
– догадался Кальтер.
– Только они могут закрыть вам доступ в ту или иную эпоху. Вопрос в том, с какой целью.

– Ответ очевиден: с целью отрезать нас от знаний цивилизаций предтеч. Давно известно, что наша цивилизация далеко не первая на Земле. И на ней история планеты явно не закончится. Если рассмотреть временную шкалу за последние два с половиной миллиона лет - то есть с начала текущего геологического периода, - то недоступных КВК отрезков на ней наберется в сумме на двадцать тысяч лет. Это очень мало - у нас нет доступа менее, чем к одному проценту данных. Однако на самом деле в любой из пробелов может уместиться история целой цивилизации. Причем куда более могущественной, чем наша.

– И «серые» категорически против того, чтобы вы там присутствовали.

– Возможно, в этом и есть смысл существования «серых», - пожала плечами Вера.
– Получив власть над временем и пространством, они следят, чтобы другие создавшие машины времени цивилизации не контактировали друг с другом. Не исключено, что это грозит для «серых» фатальными последствиями. Для нас перемещение в наше собственное будущее невозможно. Мы путешествуем лишь в прошлое и возвращаемся обратно в точку отсчета. Но что, если я, прибыв из будущего в эпоху иной развитой цивилизации, расскажу ей, отчего она погибнет? Или поступлю еще благороднее: подарю ей технологию, которая это предотвратит?

– Но Книга Времени давно написана, и ход истории неизменен, - напомнил Куприянов Верданди то, чему она сама его когда-то учила.
– Цивилизация, которой суждено погибнуть, погибнет независимо от того, придешь ты ей на помощь или нет.

– Все так, - подтвердила Вера.
– Но негативных последствий от этого все равно не избежать. Вроде таких, как Сезон Катастроф, например.* А «серые» полагают, что лишь у них есть право редактировать Книгу Времени, тогда как мы этого недостойны. Возможно, они по-своему правы, отрезая нас от знаний иных времен. Только нам их вмешательство в историю тоже не дает ничего хорошего. Игра «серых» - это развлечение для «серых», но огромная трагедия для нас. И мы не обязаны мириться с таким положением дел, что бы они на сей счет ни думали.