– Постой-ка! Но он же не способен к телепортации, - напомнил Безликий.

– Он не способен к этому на поверхности земли, - уточнила «серая».
– Потому что ему закрыт выход на поверхность. Но в границах Олита и в институтских подземельях Мастер Войны может прибегать к телепортации.

– И что за сила не позволяет ему оттуда сбежать?
– спросил Мерлин.

– Ты поверишь, если я скажу, что «серые» не имеют понятия о ней и им она неподвластна?

– Не поверю.

– Тем не менее так оно и есть. Не мы заперли цхета в городе цхетов. Он сам однажды привел нас туда и заманил в ловушку. Раньше Олит был не замеченным нами осколком вашей цивилизации, который мы также захотели уничтожить. Только все обернулось наоборот. Подземный город оказался средоточием неведомых нам сил, с чьей помощью Мастер Войны обрел над нами власть. Не окончательную, но с тех пор мы вынуждены служить исполнителями его воли.

– Значит когда я пытался спасти брата, это не ваше защитное поле лишило меня памяти, а брата - рассудка?

– Как видишь, нет. Мы не собирались тебя убивать. Ты был нашим старым проверенным союзником и не доставлял проблем. И когда твой брат слетел с катушек, мы пришли к тебе за советом, как быть дальше. А ты, узнав, куда он сбежал, пришел в ужас. Сказал, что брат рехнулся, и что хуже места на планете не бывает.

– Даже так?
– Старик-с-Тростью нахмурился.

– Твои слова, - заверила его «серая».
– И ты вызвался отправиться туда, чтобы спасти брата. Мы не возражали, поскольку нам было нечего терять. А тот факт, что ты тоже знал об Олите, но не сбежал туда, убедил нас в твоей искренности... С тех пор и до недавнего времени мы тебя больше не видели. Но поскольку Мастер Войны продолжал держать нас в ментальных оковах, было ясно, что твоя миссия провалилась.

– Значит по-вашему, это брат стер мне память и внушил мысль, что «серые» - мои заклятые враги?

– Больше некому, если, конечно, там под землей нет других цхетов. Возможно, ваш спор перерос в драку и брат одолел тебя с помощью силы, которую себе подчинил. Возможно, он даже хотел тебя убить, но ты успел телепортироваться в безопасное место. А насчет «заклятых врагов» - вспомни, кто первый пролил кровь в нашей с тобой войне. Это был ты, а не мы.

– Это был я, - признался Мерлин.
– Я нанес превентивный удар, потому что знал: вы сильнее меня и хотите моей смерти. А откуда я это знал... Хм... Это было немногое, что я вспомнил после того, как утратил память. Немудрено, что я не усомнился в истинности моего просветления.

– Зато про Олит и сокрытую в нем силу ты напрочь забыл, - добавила Медея.
– Вряд ли это простое совпадение.

– «Сила, сила, неведомая сила», - передразнил ее Древний.
– И за столько веков вам, умникам, не пришла в голову мысль, как выкурить Мастера Войны из норы?

– Мы опасаемся ментального импульса.
– Леди-в-Красном постучала пальцем себе по виску.
– Если твой брат почует неладное, он всех нас убьет своими телепатическими «минами». Мы и сейчас под ударом, ибо рискуем как никогда раньше. Но ты вернулся, и у нас есть надежда избавиться от проклятья.

– Я не вернулся, - возразил цхет.
– Я воюю сам за себя. Если от моей победы выиграет кто-то еще, я не возражаю и готов стать его союзником. Но если этот «кто-то» вдруг ошибся во мне, переоценил свои силы или вел двойную игру и пострадал - я тут ни при чем.

– Справедливое замечание, - пожала плечами «серая».
– Никто не спорит.

– Ну вот, еще одна, невесть какая по счету «относительно правдивая» история, - проворчал Кальтер.
– А есть гарантия, что она окончательная? Или по прибытию на место нам скормят новую легенду?

– То, что я сказала, почти не отличается от того, что было рассказано тебе, - заметила Медея.

– Ага. Кроме одного краеугольного факта, - уточнил Безликий.
– В твоей новой истории не упоминается о слиянии цхетских разумов и последующей катастрофе. Странно, что ты вдруг об этом запамятовала.

– Ничего странного, - не смутилась «серая».
– Слияние разумов невозможно, если цхеты - враги. Этого не случилось во время последней встречи братьев. Не случится и во вторую встречу, если таковая состоится. Сам посуди: Мастер Войны не вышел на переговоры с Мерлином, даже когда вы стали настойчиво привлекать к себе его внимание. Как же он отреагирует, если вы вторгнетесь в его логово? Неужто подобреет и пригласит вас на кофе с пончиками?

– Складно излагаешь. И на все-то у тебя готов ответ, - хмыкнул Куприянов.
– Знакомая каверзная тактика. Сначала вы пытались втереться в доверие ко мне, а когда я взбрыкнул, хотите использовать тот же прием на Старике-с-Тростью. И теперь ты делаешь вид, что рассказанная мне история была неправдой, а истинная правда - та, которую услышал Мерлин. Ну а я предстаю в его глазах вашим мальчиком на побегушках, которому можно вешать на уши лапшу. И который не отличает ложь от правды, а значит его мнение гроша ломаного не стоит.

– Не обессудь, но ты и есть наш мальчик на побегушках с лапшой на ушах, - рубанула начистоту Медея.
– И ты дважды прав: от твоего слова ничего не зависит. И от моего - тоже. Последнее слово останется за Мерлином, неважно, поверил он мне или нет. Ему решать, вторгаться в Олит или послать нас подальше и исчезнуть. А мы с тобой - солдаты, которым приказано издохнуть на войне, когда пробьет наш час. Что, разве не так?

Кальтер промолчал. Возразить ему было нечем, ведь Медея не спорила с ним. Напротив - подтвердила его слова с прямотой, на какую была способна. А прямота была одним из немногих качеств, которые Безликий ценил и уважал в людях.