Шрифт:
В сознании мелькнула шальная мысль, которая заставила меня залезть внутрь, прикрыв за собой дверцы. Я села на дно, прижав к себе ноги, и облокотилась на заднюю стенку, и прижималась к ней сильнее, пока усаживалась удобнее. Через несколько мгновений я выпала из шкафа. «Видимо, эти наряды настолько ужасны, что дезориентируют в пространстве, - подумала я. – Вот я и откинулась на дверцы вместо спинки. А еще кто-то задернул шторы и погасил светильник за то короткое время, что я отсутствовала».
Последнее меня несколько смутило. «Может я задремала в шкафу, а сейчас меня ищут?». Не сказать, что лежала я с особенным или вообще с каким-либо удобством, но вставать не хотелось. На меня будто разом навалилась усталость за последние несколько дней. На глаза навернулись слезы. Я плакала и думала об Элионе и о том малом времени, что мы провели вместе. Та неприятная весть, которую все выпускницы получили на пиру в пансионе, могла обернуться неожиданным счастьем. «Сама природа за что-то решила наказать меня, сделав такой уродкой!».
Наплакавшись вдоволь, я утерла слезы и поднялась. По коже пробегали мурашки, и я обняла себя, сжав плечи ладонями. Я сделала вперед несколько слабых шагов, мечтая лишь о том, чтобы упасть на кровать и забыться сном. Через несколько мгновений я почувствовала изменения: пол под ногами стал каменным, а воздух вокруг - холодным. Я вытянула руку вправо и уткнулась в каменную кладку, влево – то же самое. Пустая сморщенная оболочка, которой я себя чувствовала, очень быстро наполнилась бодростью, когда поняла, что обнаружила потайной ход.
Я медленно продвигалась вперед, делая маленькие осторожные шажки и держась за стены, на случай, если тоннель имеет разветвление. Когда мне надоело осторожничать, я пошла вперед увереннее, и первый же шаг активировал какой-то механизм. Плиты под ногами провалились, и я ухнула вниз, с визгом приземлившись на что-то мягкое. От удара из легких вышел весь воздух, заставляя меня замолчать, но кто-то рядом решил поддержать мое начинание.
Перевернувшись на спину, я поняла, что нахожусь в комнате, очень похожей на мою. Рядом верещала девушка, в которой я узнала четвертую. Она, видимо, тоже узнала меня.
– Как ты тут оказалась? – в ее голосе звучала смесь строгости и удивления.
– Упала, - констатировала я очевидное. В дверь постучали. И, пока я поднималась с кровати, моя негостеприимная хозяйка открыла дверь. В проеме появился верзила.
Страж требовательно посмотрел сначала на меня, потом на четвертую. Я не чувствовала себя виноватой и лишь с озорством поглядела в ответ. Вот, если бы он заговорил, тогда я бы может и поторопилась с ответом. Четвертую не занимало, немой он или нет, поэтому она залепетала:
– Я здесь не при чем, мсье. Она буквально упала с потолка.
Мне стало смешно и, хохоча, я протиснулась за Стража и убежала в свою комнату.
Я успела расправиться с обедом и с ужином, прежде чем ко мне вновь пришла Ирма и проводила в гостиную. Мы расселись, вошел Салдор Сван и объявил, что нас ожидают одиночные собеседования. Комната вновь преобразилась, и я оказалась в небольшом помещении, похожем на то, в котором я впервые беседовала с Хокеном Ривзом. Однако на этот раз напротив сидел мсье Сван. Он сложил на столе сухие руки, кожа на которых была такой сухой, что походила на пергамент.
– По какой причине Вы, мисс, не исполнили приказ выстрелить в стоявшую напротив девушку? - черные жучки изучали мое лицо.
Успешное прохождение теста затмило это воспоминание, и я уже отбросила сомнения в том, что прошла отбор. Но «невыполнение приказа» заметно стушевало мое настроение, и я решила сказать правду.
– Я видела сияющую линию и предположила, что она защитит от стрелы. Однако я не могла быть в этом уверенна, а выкупать свою свободу ценой чужой жизни я не была готова.
Салдор Сван посидел еще немного в молчании, после чего попросил вытянуть руку. Он провел ладонью над моим запястьем, вызвав легкое покалывание. Когда он убрал руку, я смогла разглядеть метку, изображавшую три тонких горизонтальных линии.
Оторвав взгляд от своего запястья, я увидела, что вновь оказалась в гостиной, как и три другие девушки. Голубоглазая первая, среброволосая пятая и нервная четвертая, в чью комнату я свалилась, прошли отбор. По всему выходило, что «третья», та что на испытании угрожала мне кинжалом, больше не с нами. Прислушиваясь к себе, я не обнаружила радости от произошедшей «справедливости». Все те, кто выбрал путь валькирии, казались мне невероятно ценными и то, что кого-то еще из них лишили возможности отправиться в путешествие, меня угнетало.