Тоже выбрав стул, он уселся рядом и протянул мне один и стаканов.

– Это обычное молоко? – решила спросить я, логично рассудив, что не было нужды забираться в этот подвал, чтобы попить обычного молока. Мы его могли и на ярмарке купить.

Мой спутник, не медля, признался:

– Ты и сама понимаешь, что нет, - на этих словах улыбка приклеилась к его бесстрастному лицу. – Начинай понемногу пить, а я тебе про него расскажу, - сказал он и сам сделал первый глоток.

Я поболтала белую жидкость, глядя как она оставляет белесые следы на прозрачных стеклянных стенках. На вкус напиток был почти как молоко, только сладкое и с едва чувствовавшимся горьким травяным привкусом.

– Помнишь мужчину за стойкой? Опиши, каким ты его увидела?

– Староват и толстоват. У него непричесанные жиденькие седые волосы. Одет был во что-то темное, из-за дыма и плохого освещения мне не удалось разглядеть больше, - то, что я опасалась его разглядывать, я решила не озвучивать.

– На самом деле он талантливый молодой алхимик. Ему очень хорошо удаются некоторые зелья, которые в нашем государстве практически невозможно достать. Однако, не подумай, их редкость происходит вовсе не из того, что они запрещены. Причинами этого являются редкость ингредиентов и то, что рецепты были изобретены за морем. А тамошние алхимики, которые именуют себя Хранителями, все сплошь зловредные и не желают делиться знаниями.

Он пригубил молоко, и я решила воспользоваться паузой.

– Какой эффект имеют эти зелья?

– Дают возможность увидеть мир в истинном свете, - сказал он серьезно, но потом рассмеялся, вновь дав жизнь нескольким зеленым птичкам. – Это, конечно, слишком громкое утверждение. Ближе к правде будет назвать их действие «срывающим покровы», - на этом моменте он бросил взгляд на мой стакан, в котором напитка осталось меньше половины.

Я подивилась тому, как быстро и незаметно его опустошила, и вновь подняла глаза на своего собеседника, ожидая продолжения. Но вместо этого я столкнулась с синим огнем. В первый миг эффект был таким же, как и в прошлый раз: завороженность. Но спустя несколько мгновений на меня смотрели обычные человеческие глаза глубокого фиолетового цвета. Посмотрев по сторонам, можно было разглядеть плотную голубую сеть, окутавшую все мое тело. Я вновь подняла глаза, но Хокен улыбнулся и отвел взгляд. Улыбка его выглядела тепло и по-человечески, но угадывалось за ней что-то плотоядное. Я решила, что он просто привык всегда прятаться за маской и плохо управляется со своим лицом.

– Хочешь, я поделюсь своим любопытным наблюдением? – спросил Хокен, снова глядя мимо, хоть глаза его для меня и оставались фиолетовыми.

Я была заинтригована и опьянена происходящим: сделанным открытием, необычностью обстановки и неожиданной приятностью общества моего жениха, и нетерпеливо кивнула.

– Посмотри на свои руки, - я ожидала, что он назовет меня по имени, ничуть не удивившись возможности отбросить условности, но он этого не сделал. Я повиновалась, но увидев свои кисти, едва не вскрикнула. За много лет шитья я привыкла к их виду настолько, что отсутствие шестого пальца оказалось невероятным потрясением. По сравнению с этим, то, что цвет кожи сменился на индиговый, казалось сущим пустяком.

– И уши у тебя абсолютно обычной формы, - он разглядывал меня без удивления, но с любопытством, будто чего-то подобного и ожидал.

– Но как? Почему я не вижу привычных шести пальцев? Почему я синяя?!

Хокен выглядел абсолютно спокойным, но угадывалось за этим спокойствием что-то, для чего я не могла найти слов. Проморгавшись, я убедилась в том, что мне просто померещилось.

– Знаешь, мне и самому хотелось бы знать. Могу лишь только предположить, что кто-то наложил на тебя в детстве очень сильный морок. Ты бы очень сильно выделялась, расхаживая в таком виде по улицам.

Мы проговорили до вечера, после чего он вернул меня обратно, сказав напоследок:

– Доброго вечера!
– с этими словами он поцеловал мне ладонь и исчез.

Глава шестая

Я пропустила ужин и долго лежала, смежив веки, пока меня не сморил сон. Мне приснился Элион, он бежал куда-то, увлекая меня за собой. Вокруг все смазывалось и обстановку нельзя было разобрать. Ноги подкашивались, но я упорно переставляла их, пока сил не закончились. Мой спутник не обращал на меня никакого внимания и продолжал тащить вперед. По щекам потекли слезы, и я выкрикнула его имя, надеясь на передышку и объяснения. Когда он обернулся, его фиолетовые глаза стали гореть синим огнем. Я резко села на кровати, не понимая, где нахожусь, пока сквозь темноту ночи не проступили облики шкафа и кресла.

«Это только сон». Я попыталась понять, что же меня так напугало, но не смогла. Успокоив себя тем, что увиденное навеяно событиями последних дней, я полежала еще немного, слепо уставившись в темноту. Вскоре темный и зыбкий сон без сновидений милосердно принял меня в свои объятия.

Разбудили меня первые лучи весеннего солнца, шаловливо бегавшие по моему лицу и нагло пользуясь тем, что накануне вечером я забыла задернуть шторы. По ощущениям я проспала целую вечность, но я чувствовала себя помятой и не выспавшейся. Поднос, в скором времени постучавшийся в дверь, немного поднял мне настроение. Овсяная каша с ягодами, пара поджаренных хлебцев с маслом и стакан молока. На подносе даже нашлось месту маленькому букетику из полевых цветов, распространявших тонкий ласкавший ноздри аромат. Молоко я, однако, попробовать так и не решилась, вспомнив то, что пережила накануне. Возможность того, что здесь каким-то образом оказалось зелье из закромов молодого алхимика, была ничтожно малой. Но, как бы то ни было, я не чувствовала в себе готовности столкнуться с такой непривычной, но по всей видимости реальной своей внешностью.

Вновь пришла Ирма, и, я, надев одно из двух оставшихся платьев, вновь последовала за ней в гостиную. Сначала я мысленно возмутилась тому, что нас принимают за маленьких деток, которые не в состоянии дойти самостоятельно, но, вспомнив свои блуждания по круглому без лестницы коридору на своем этаже, перестала быть столь критичной. В гостиной обнаружились только знакомые лица «первой» и «пятой». Но вот уже вошел и Салдор Сван, который приходил только тогда, когда мы уже были в сборе. На ум просился простой вывод: четвертая не прошла последнюю проверку встречей с женихом и покинула нас, отказавшись от этой опасной затеи. Что ж, за это я ее винить не могла. Наш наставник заговорил, грубым резким голосом, который разрезал тишину, словно горячий нож масло: