вызвали у отца Кирилла одышку. Я так и не решился даже намекнуть ему на причины возникновения большинства болезней, то есть на микробов.

– Сие вельми еретично, - уперся старый ретроград.

– Так об этом говорилось еще у Галена, - возразил я, лихорадочно вспоминая, что там с Парацельсом. Процитируешь Теофаста, а он, сукин сын, еще и не родился.

– Ромейская ересь.

– Хорошо!
– вспылил я. – У одного воина на поле боя сломана рука, у другого перебита бедренная артерия, то есть кровяной сосуд. Что еретичного в том, что мы зарастим воину руку, но точно зная, что лучезапястье состоит из двух костей, а не из одной. И второго воина можно спасти, сначала передавив артерию в подвздошье, а затем наложив давящую повязку.

– И се верно, - согласился монах, поостыв. – Но об этом ты расскажешь только отцу Феодору.

– Обещаю не смущать недозревших умов,- поклялся я и беседа со скрипом двинулась дальше.

И опять, уходя из кельи, у меня не было уверенности в том, что на выходе меня не возьмут под белы ручки.

И все же последствия беседы оказались чреваты. С утра наше местоположение уже охранялось двумя вооруженными молодцами.

– Княжеские кмети ,- кивнул на них Ждан.

Понятно, что игумен взял их напрокат в целях пресечения профшпионажа.

Вместе с тем свободу передвижения они не ограничивали, лишь возбранялось выходить за стены монастыря. Кормили вполне прилично. Я, припахнув соратников, пытался организовать пробные стрельбы. До этого пришлось тщательно просеять и рассортировать порох. Как это дерьмо могло гореть и как им стреляли, если это невозможно в принципе , осталось загадкой.

Тем не менее пушчонка бодро кашлянула, выпустив горсть каменного дроба. С помощью кузнеца даже удалось изобразить примитивный лафет типа пушки Барановского. Больше всего меня интересовала скорость заряжания конструкции. Целый день я гонял новоиспеченную обслугу. Сопровождавшей охране тоже досталось - на нее легла транспортировка гаковницы. Усиленным зарядом я побоялся стрелять, не зная сопротивления меди на разрыв. Зато как нас зауважали кмети - артиллеристы у них в особом почете, что наше ВДВ. Аркебуза меня откровенно разочаровала. Абсолютно примитивное и бестолковое сооружение. Порох быстро кончился, тем более, что почти половина его оказалась полным браком.

На третью встречу с игуменом я прихватил пару перьев, черемуховую чернильницу, с изумительным мастерством изготовленную местным плотником и очередной пергамент, на котором в небольшом масштабе был изображен Скандинавский полуостров, Британские острова с Фарерами и Шетландами, Ирландия, Исландия и кусок Гренландии-знай наших. Светить Северную Америку я не стал, у меня должны были оставаться козыри. Особого интереса эти наброски не вызвали. Монаха интересовала Азия, точнее район Урала, Зауралья и выходы к Каспийскому морю.

Я удивился.

– Зачем вам Хвалынские степи? Там прошел Тимурленг и ничего интересного там долго не будет, - и понял, что опять где-то прокололся.

– Ты знаешь о Хромце? И где находится Хвалынск, впервые слышу о нем?

– Это в низовьях Итиля. А кто не знает великого воина? Правда, он уже умер.

Новость о смерти Тимура ошеломила отца Кирилла и разговор был смят. Я же был раздосадован, что прохлопал ушами , не сообразив , что в сраной Золотой Орде было всего два городка и Хвалынск среди них не значился.

Утром к нам спустился сам игумен и распорядился собираться в дорогу. Я обратил внимание, что во дворе стоит крытая повозка на санях и гарцуют четыре единообразно одетых воина. Наше имущество и даже разобранная пушечка грузились в обоз.

– Гридни епископа,- шепнул Ждан и у меня опять заскребло на душе, ведь гридень-личный охранник.

– Я знаю,- продолжал монах ,- что ты не умеешь обрашаться с комоном,- поэтому поедешь в этом. Твой гридень пойдет верхами. Отец Феодор торопит. Ключник рассчитается с тобой за руду. Прощай.

Я подошел за благословением к этому замечательному человеку и, приняв его, негромко сказал:

– Святой отец, береги себя, на Русь идут грозные времена. А я постараюсь предупредить владыку, чтобы новое испытание было не таким кровавым, каким оно может быть.

Оглянувшись перед возком, я увидел, как игумен крестит меня большим крестом.

Небольшой караван тронулся и скоро нас обогнал прижавшийся к шее коня гонец.

Глава шестая

Возок бодро рассекал белоснежные снега по накатанному зимнику. Мы пересекали очередную границу очередного удела.

Сейчас Русь была поделена князьками на владения, и выглядела, как заплаты на лоскутном одеяле. Многие из князей называли себя великими, а в подчиненных были кот Васька да пес Тузик. Ребятишки азартно дрались между собой, делили земли и города, для того, чтобы, заглотив очередной кусок, безнаказанно пилить выросший бюджет.

Я вспоминал свое время и поморщился - в будущем ничего не изменится. Так что зачем лезть в высокий политик? Может лучше научить местных гнать виски, ром и джин и рубить деньжата на ноу-хау, поджениться к молодайке и не дергаться. Да и опасное это дело - политика. Не так посмотрел, пукнул, не оглянувшись под нос не тому и привет -строгай доски на домовину.