Шрифт:
– Октьябрь...
– ская, - докончил хор учеников,
– Социа...
– ...листи-ческая, - произнесли хором ученики.
– Рево...рево...
– ...поллюция.
– Да не поллюция, а рево..., рево...
– ...поллюция.
– Да революция, такую вашу мать. Не будьте контрой.
– Контра, контра! Контрольная работа, отменить контрольную работу, - хором запели ученики.
– Правильно, молодцы, отменяется контрольная работа, - радостно произнес директор.
– Итак, что мы имеем окончательно и бесповоротно, Аня Вишованенко?
– Великая Октябрьская соссистическая контрреволюция и конрольная работа, которую только что отменили, - произнесла Аня.
– Не сосиська, а Социалистическая, - поправили ребята.
– Молодцы, пятерки всем, а тебе, Аня, четверка, ты малость, ошиблась. Не контрреволюция, а просто революция, хотя это одно и то же. Ваши родители говорят, что в школе вас ничему не могут научить, так вот пусть посмотрят ваши оценки и убедятся в обратном, - громко произносил директор, выставляя всем пятерки в дневники.
– Но я никак не могу выучить таблицу умножения, - сказала девочка с косичками.
– Сколько будет дважды два, я знаю, а вот дальше ничего не получается...
– Эти вопросы не ко мне. Вы Ивану Ивановичу их задавайте, - сказал директор.
– Мы историю изучаем. История-это все, это наука всех наук. Вы должны знать, кто такой дедушка Ленин. Ну-ка, кто знает? Маричко, ты!
– Дедуска Ленин есть вошь мирового пролетари -тата, - сказала девочка.
– Правильно, только надо произносить полностью - пролетариата. Если бы вы принесли с собой тетради и ручки, мы бы, кое-что записали. Попросите своих родителей, чтоб достали вам тетради и ручки, на худой конец и карандаши сошли бы. А вот ты, Марина Шимон: что такого выдающегося сделал дедушка Ленин?
– Он отобрал землю у крестьян и внедрил крепостное право, ответила девочка, вставая и вытягивая руки по швам.
– Что ты говоришь, милочка? да как так можно? кто тебе это сказал? Это...это...трохцизм! Скажи, кто тебя этому научил?
– Мне бабушка говорила...
– Сколько лет бабушке?
– 97.
– Она уже вышла из ума твоя бабушка, ты ее не слушай. Земля наше общее достояние. Мы на ней все трудимся во имя блага всех трудящихся, понятно?
– Я знаю, я знаю, - поднял руку другой мальчик.
– Говори, что ты знаешь.
– Ленин подарил землю крестьянам в цветочных горсках.
– Правильно, - сказал директор, - только не в горсках, а в горшках. Знаете, ребята, кроме того, что дедушка Ленин ваш отец и ваша мать, вы никому ничего не говорите, а то могут быть неприятности. Придут чужие дяди и отберут у вас корову, или свинью.
– Теперь понятно, ответил все хором.
– А почему у моего дедушки землю отобрали?
Я сидел на последней парте и кусал губы, чтоб не рассмеяться. Такого блестящего урока я еще ни разу не видел и не слышал, а знания учеников просто поражали. Советская школа, передовая школа в мире, давала прочные знания своим ученикам и прививала любовь к марксизму-ленинизму.
Я понял, что готовиться к урокам совершенно необязательно, того багажа знаний, который у меня был, хватило бы не только на восьмилетнюю, но и на среднюю школу.
От безделья становилось скучно и неинтересно, поэтому вскоре мы с Мишей, преподавателем математики, решили переселиться в Бедевлю, что находилась недалеко от Тисы, рядом с центральной дорогой, по которой танковые соединения Советской армии еще в пятьдесят шестом году двигались на Венгрию для подавления империалистического заговора.
От Руни до Бедевли шесть километров по грунтовой дороге. Прогулка длиною в шесть километров до Бедевли и обратно, была для нас, бездельников, которые не трудились физически и скучали по причине духовного вакуума, была просто полезной: мы проветривали мозги.
Однако, в ноябре, когда наступил сезон осенних дождей, эта прогулка оказалась для нас мучительной. Мы с Мишей шли шесть километров туда и шесть обратно под проливным дождем. Одежда намокала до последней нитки, хоть выжимай. В классе мы сушили одежду, согревались у печки, которая все же топилась, а после занятий одежда намокала снова. Каждый из нас мечтал о резиновых сапогах и плаще болоньи, но о такой роскоши можно было только мечтать. Если бы у нас были, недорогие, но очень нужные нам вещи,- резиновые сапоги, или непромокаемый болонье вый плащ, - то мы легче переносили бы эту, теперь уже надоевшую нам, прогулку. Да и зонтик не помешал бы.
На дорогу в оба конца пришлось тратить целых три часа. Иван Иванович, жил у родителей, в той же Бедевле, а мы с Мишей снимали комнату у одной вдовы. Одним из неразрешимых вопросов был вопрос с питанием. По существу мы влачили жалкое голодное существование: хозяйка отказалась нам готовить даже чай.
– Надо разъехаться по домам и что-то привезти с собой; картошки, например, по куску копченого сала, хоть по десятку яиц, лук, чеснок и будем готовить сами, а что поделаешь, - сказал Миша однажды.