– Я потом поговорю с начальством по этому поводу, - пообещал капитан.

– Спасибо, но вы не обязаны это делать, - робко пробормотала девушка.

– Наш долг, Джессика, продвигать настоящие таланты.

И тут вернулся Розуэлл. Его бледное лицо и покрытый испариной лоб резко контрастировал со спокойными и уверенными членами экипажа.

– Ты где пропадал, Розуэлл?
– спросил штурман.
– И кто это?

Позади Розуэлла стоял мужчина. Старпом, заикаясь, стал представлять незнакомца, как тот его перебил:

– Альфред, герцог Майнцкий из Германского королевства.
– Театрально поклонился тот.

На нем было пальто с накидкой дорогого и сложного покроя. Его молодое лицо искривила зловещая ухмылка.

– Прошу простить меня за внезапный визит, но как я уже сказал господину Розуэллу, я питаю страсть к воздушным кораблям. Я убедил его показать мне кабину экипажа, - промурлыкал герцог.

– Простите, герцог, но вам нельзя здесь находиться, - вежливо произнес капитан.
– Да что с тобой, Розуэлл?
– напустился на рулевого Коннелли.
– Ты же знаешь, что никто кроме членов экипажа не может заходить на мостик!
– Капитан продолжал бушевать.

– Сэр, прошу вас не злитесь на него, - равнодушно произнес герцог.
– Это я виноват.

Что-то в поведении герцога отталкивало Джессику. Он казался не благородным и вежливым, а наоборот грубым и надменным. Каким же он был высокомерным, и каким был дружелюбным тот бедный священник, подумалось девушке. Пусть у преподобного и гроша не была, но какая у него богатая душа.

Странно, а ведь она не могла припомнить ни одного аристократа из Германского королевства среди пассажиров.

– Прошу прощения, но вам нельзя здесь находиться, ваша светлость, - повторил капитан.
– Уверен, вы меня понимаете.

– Какая жалость, - отозвался герцог.
– А я хотел врезать эту малышку во что-нибудь огромное. Шутка, конечно.

Экипаж никак не отреагировал на мрачное замечание герцога.

– На "Тристане" действует система автоматического управления, - бесстрастно сказал капитан.
– Никто даже члены экипажа не могут изменить курс корабля... Эй, что вы делаете?
– изумился Коннелли.

Герцог вытащил из рукава небольшой металлический диск и поместил его в отверстие на приборной доске. Капитан попытался ухватить герцога за руку, но было уже поздно.

– Что вы наделали? Что?

Диккенс возмущенно поднялся, и тут неожиданно экран на панели мигнул и погас. Он даже не успел понять, что произошло, как экран заполонили надписи на незнакомом языке.

– Капитан, в доступе к системе отказано!
– закричал Диккенс.

– Что ты сделал?!
– потребовал ответа капитан.
– Пассажиры!

Мысли Коннелли разбегались. Он был сбит с толку. Корабль резко накренился вперед, стремительно падая вниз. Капитан наконец пришел в себя.

– Курс изменился - высота упала до минул трехсот! Мы разобьемся!
– закричал рулевой.

Герцог лишь слегка хмыкнул.

– И все?
– Его губы растянулись в улыбке.
– Как-то больно легко.

Диккенс схватил герцога за грудки и с силой начал его трясти - с лица же аристократа не сходила высокомерная улыбка.

– Ты рехнулся что ли?! Ты же тоже погибнешь!
– завопил Диккенс.

– Это вряд ли, грязный терранин. Смерть мне не грозит, - сухо возразил герцог.
– Я мафусаил!
– Тонкие белые клыки мелькнули за его надменной улыбкой.
– Смерть не властна надо мной!

– Вампир!
– яростно выплюнул Диккенс, но в эту же секунду герцог разорвал ему горло.

Штурман закричал, захлебываясь кровью, и упал на пол. Остальные пораженно застыли, глядя, как Диккенс дергался в муках. Этого времени вполне хватило герцогу.

Кровь забрызгала приборную доску. Кабину заполонили крики неподдельного ужаса. Все члены экипажа, кроме Джессики, пали жертвами злодеяний герцога.

Краска отхлынула от ее лица, когда она поняла, что ее ожидает нечто намного хуже быстрой смерти.

– Куколка, - промурлыкал окровавленный герцог.

Он был спокоен словно кремень. Но больше пугал даже не его голос, а хищный взгляд, с которым он смотрел на нее. Его рот растянулся в похотливой улыбке, обнажив клыки.

– М-м-м-м.
– Герцог облизал губы.

В голове девушки царила неразбериха. Она больше не слышала криков - неужели все погибли? Она не слышала дыхания, так громко билось ее сердце.

Розуэлл лежал у ее ног. Без головы. Она лихорадочно стала искать ее взглядом, а когда увидела, желудок у нее скрутило. Его голова лежала на приборной доске, лицо навечно было искажено криком. На долю секунды ее мысли метнулись к жене Розуэлла.