– Мы не можем так поступить, ваше святейшество, - резко возразил глубокий баритон.

– Брат?

– Кардинал Медичи.
– Кивнула в приветствии Катерина, узнав голос.

Они обменялись холодными взглядами. Между ними не было и капли любви, и все присутствующие знали об этом.

Секретарь Папской доктрины Франческо ди Медичи был огромным, устрашающего вида мужчиной. Он больше подходил для службы в армии нежели в Ватикане. Он снял свой головной убор и слегка поклонился папе.

– Я только что вернулся с базы ВВС в Ассизи.

– К-когда т-ты приехал, брат? Я думал, т-ты будешь там до с-следующей недели?
– заикаясь, спросил Александр.

– Только что. И услышал про "Тристан". Ну что, Катерина?
– вопросил кардинал ди Медичи.

Услышав его упрекающий тон, белокурая красавица помрачнела.

– Зачем ты советуешь ему пойти на уступки этих вампиров? Ты же сама знаешь, что он будет слабаком в их глазах, марионеткой в их руках, которую можно держать в заложниках сколько угодно. Постыдилась бы!
– рявкнул он.

– Бра... Прошу прощения. Кардинал Медичи, что же нам делать?
– поинтересовалась она у своего единокровного брата.
– "Тристан" принадлежит Альбиону, и на нем много его подданных. Окончательный срок подписания мирного договора с королевством на следующей неделе. Нам не нужны проблемы во время мирных переговоров. Необходимо очень деликатно уладить дела, касающиеся Альбиона, - рассудила Катерина.

– Ватикан не ведет переговоры с террористами! Уж тем более с вампирами-террористами!
– издевательски заметил он.
– Ваше святейшество, нельзя идти у них на поводу. Запретите им заходить в воздушное пространство Ватикана.

– А они послушаются наших приказов?
– поинтересовался Александр.

В зале наступила тишина. Юный папа чувствовал на себе пристальные взгляды всех присутствующих. Он судорожно сглотнул.

– Вряд ли они из тех, кто выполнит наши указания. Они вообще бы тогда не стали угонять воздушный корабль, так? Прости, не вижу в этом смысла.

– В этом и правда нет никакого смысла, - подтвердила Катерина.

– Так что же нам делать?
– спросил робкий папа.

– Дадим им предупреждение. Если они зайдут в наше воздушное пространство, мы откроем огонь. Все просто, - каменным тоном заявил Франческо.

– Это безумие, кардинал Медичи!
– протестующе закричала Катерина.
– Я же только что сказала, что "Тристан" корабль Альбиона!

– Beate sumpto qi miribundum in Domino. Умереть за Господа есть сущее счастье, - ответил он.

Другие священнослужители тут же поддержали Медичи.

– Ватикан служит воле Божьей, и мы прольем кровь дабы защитить его священные постулаты!
– закричал один.

– Господь не склонится перед насилием и страхом!
– закричал другой.

Катерина оглядела присутствующих, но увидела лишь кровожадных идиотов. Они прямо жаждали резни во имя Господа. И они получат ее, если только папа не запретит им.

Ее старший брат обладал весьма сильной харизмой, но иногда переходил границы. Времена изменились - народ не станет больше поддерживать ненужного насилия. Люди уже давно не бездумное стадо. Ее мысли перевал диакон.

– Кардинал. Госпожа, у нас срочное донесение, - поспешно затараторил диакон. Не мешкая он протянул документ Катерине.

– Список пассажиров "Тристана"? Отличная работа, диакон.

Сердце Катерины сжалось, когда она читала имена. Каждый из этих людей чьи-то брат, сестра, отец, мать, ребенок. И всем им угрожала смертельная опасность.

Завидев одно имя, Катерина резко изменилась.

– Диакон, вы уверена, что информация точна?
– спросила она.

– Да, госпожа. Подтверждена из трех разных источников, - ответил он.
– Точнее не может быть. На "Тристане" Кресник. Это злобное отродье направляется обратно в Ватикан после ареста епископа Скотта.

– Следите за своим языком, диакон. Это "злобное отродье", как вы выразились, один из моих самых верных агентов. И вообще вызовите всех агентов АХ. Кто уже сейчас готов?

– Прошу прощения, кардинал.
– Диакон поклонился.
– Стрелок и Железная дева готовы. Они будут на связи с "Тристаном" через четыре часа.

– Они могут помочь Креснику и обезопасить "Тристан". Будет много крови...
– она замолчала, глубоко вздохнув.
– Жертвы допустимы, если потери составят меньше пятидесяти процентов. Если цифры будут больше, можем забыть о перемирии с Альбионом.

Катерина огляделась. В зале по-прежнему все гудело. Все их дела всегда касались жизни и смерти, но сейчас на кону стояло слишком много. Перемирие с Альбионом означало долгосрочный мир, то есть конец кровопролитию между двумя государствами. Оценивая мировые последствия действий Ватикана, она взглянула на своих братьев.