Вкусный тортик? Вкусный тортик?

Драко.

В груди Гермионы поднялась целая буря эмоций, но самой сильной из них была злость. Она потратила столько времени и сил, чтобы испечь этот торт, вложила столько любви, а этот неблагодарный в ответ беспечно передарил его завхозу Хогвартса. Гермиона щедро сдобрила торт Амортенцией, коварно надеясь влюбить в себя Драко до беспамятства, а тот разрушил все её планы, даже не подозревая о них.

Может, он знал?

Вдруг он каким-то образом проверил торт и обнаружил в нём зелье? В конце концов, Драко преподавал защиту от темных искусств, и распознавать скрытую опасность было его долгом. Кроме того, к большому своему удивлению, Гермиона узнала, что Драко Малфой, пока она слепо грелась в лучах славы, будучи лучшей ученицей, всегда неотрывно следовал за ней со вторым результатом. Драко Малфой не был дураком, и назначение его на должность преподавателя защиты от темных искусств в таком возрасте лишь подтверждало это.

– Ты просто сказка, милая, мой сладкий пирожок! Как сильно я люблю тебя![1] - читал с клочка пергамента Филч.

Но смущённая Гермиона игнорировала его излияния, завернувшись в кокон из собственных мыслей. Если Драко узнал об Амортенции в торте, то неудивительно, что он предпринял ответные действия. Он был достаточно злопамятным, чтобы отдать торт Филчу, осознавая, насколько оглушительными будут последствия, вместо того, чтобы просто подловить Гермиону на её коварных, подлых планах. Это было бы так на него, на хорька, похоже.

– Розы алые! Фиалки синие! Даже если бы миссис Норрис была человеком, ты всё равно была б для меня красивее![2] - с жаром пел Филч.

Мерлин! Филч и его нескончаемые любовные баллады меркли в сравнении с тем, что Драко знал о её поступке. Как теперь смотреть ему в глаза? Больно было думать о том, как он будет с отвращением насмехаться над ней, бросаясь режущими сердце оскорблениями. Его равнодушие причиняло мучительную боль, а грубость обжигала. Однако, знай Драко о чувствах Гермионы к нему, он бы несомненно сделал всё возможное, чтобы превратить её жизнь в невыносимый ад. Он учился у Снейпа и поэтому в совершенстве владел искусством насмехаться язвительно, разрывая душу, и оскорблять, доводя до слёз.

– Как сильно я люблю тебя? Позволь ответить мне, моя конфетка![3] - воскликнул Филч.
– Я люблю тебя больше, чем цепи, розги и удавки…

Гермиона мгновенно вернулась в реальность. Напоследок посмотрев на Филча с отвращением, она умчалась прочь от его загребущих ручек. Он некоторое время преследовал её, несмотря на все её ухищрения. В конце концов, вновь обретя рассудок, Гермиона наложила на себя чары Разнаваждения и успешно скрылась от сквиба Филча. Облегченно выдохнув, она направилась на урок, волнуясь, что опоздала больше, чем на пять минут. Как преподаватель, она требовала от учеников пунктуальности и не поощряла опоздания и прогулы. Получалось, что Гермиона придерживается двойных стандартов сегодня, и ей это не нравилось.

Войдя в класс, она извинилась перед учениками и заставила себя забыть о злобном Драко Малфое и романтических поползновениях Аргуса Филча. Есть более важные дела, например, учить детей. Кроме того, если постоянно обо всём этом думать, будет только хуже.

«Но, если подумать, что может быть хуже того, что Драко узнал о моих чувствах к нему?»

О да, может быть гораздо хуже, и Гермиона скоро поймёт это.

***

Во второй половине дня на истории магии Гермиона с классом обсуждали серийного убийцу Барло Скучного, известного своим умением утомлять людей до смерти. Дверь вдруг распахнулась. Несколько учеников вскрикнули, но самое ужасное наступило, когда все повернулись в направлении шума.

Там в своем грязном, дырявом, криво сидевшем фраке стоял Аргус Филч, держа в одной руке букет из теперь уже совсем увядших роз и всё так же широко улыбаясь.

– Моя сладкая булочка! Наконец-то я нашёл тебя!
– восторженно воскликнул Филч.
– Я повсюду искал тебя, моя милая!

Испуг учеников был буквально сметён волной смеха. Выражение страха на их лицах сменилось откровенным весельем. Но Гермионе было не до смеха. Во всей этой ситуации вообще не было ничего смешного.

– Гермиона, любовь моя!
– продолжал Филч, пройдя в класс.

Все тридцать два пятикурсника повернули головы в сторону профессора Грейнджер, уставившись на неё со смесью ужаса и веселья.

– Мистер Филч, пожалуйста, вернитесь к своим обязанностям и не прерывайте мой урок, - как можно строже приказала Гермиона, направляясь в сторону Филча.

– Я не уйду, пока не спою тебе эту песню, моя морковка!
– заявил тот, вытаскивая из нагрудного кармана сложенный лист пергамента. Развернув его, Филч запел: - Я так сильно пытался, детка, пытался удержать чувства та-а-ак долго![4]

Нет. Мерлин правый, нет. Что угодно, только не это.

Класс взорвался от хохота. Девушки визжали, держась за животы, а парни тряслись от смеха, хлопая себя по ногам. У всех выступили слёзы. Невероятное зрелище, развернувшееся перед ними, было тяжело воспринимать всерьёз. Аргус Филч, своим скрипучим голосом фальшиво исполняющий «Let’s Get It On» Марвина Гэя, напрочь сломал весельеметр.

Но и стыдометр Гермионы он, к сожалению, сломал тоже. Гордость её после этого было уже не спасти.