Лионель молча шел сзади, буквально пожирая нежданную гостью взглядом. Почему именно она? Спустя столько лет неужели не нашлось кого-то другого, кто мог принести эту скорбную весть? Хотя что в ней, собственно, ужасного? Если врата в ад закроются навечно, то Абаддон наконец-то оставит его в покое, можно будет покончить с такой жизнью, со сбором душ… можно будет, наконец-то, попробовать на вкус саму жизнь. Хотя… кого он обманывает. С такой жизнью покончить нельзя, ибо нельзя убежать от демонов собственной души, а Аврора… Аврора была зеркалом его позора, первой невинной жертвой, которую он обрек на адские муки. Он легко подписывал приговор убийцам, лицемерам, обманщикам, но этого бесчестия забыть не мог. И тут она, словно в насмешку появилась перед ним. Воистину, от памяти не скрыться, а от судьбы не убежать.

Подойдя к арочной двери, девушка замерла, не смея переступить порог. В один лишь миг и сила, и решимость оставили ее, а все эмоции отразились на побледневшем лице.

— Можешь подождать здесь, — произнес ведьмак, заходя внутрь. — Не всякая магия предназначена для посторонних глаз.

— Нет…ничего страшного, — следуя за ним, произнесла Аврора, оглядываясь вокруг. — Должна признаться, что за сорок лет здесь ничего не изменилось.

— Только книг стало больше, — выдавив из себя улыбку произнес Лионель, раскатывая по столу карту.

— Что ты собираешься делать?

— Найти Люцифера, — ставя внутри карты пять красных свечей, произнес мужчина. — Et succendit ignem sacrum*, — проговорил он, и в то же мгновение фитили запылали ярким пламенем. Взяв кусок мела Лионель начертил на каждом углу стола магические руны, а в центр поставил серебряную чашу, в которой плескалось золотистое масло.

— Подумать только, все здравомыслящие люди бегут от звука его имени, а мы призываем его, как единственную надежду на спасение. Что я должна делать?

— Самые нерушимые заклятия — это заклятия на крови. Если верные слуги Преисподней хотят найти своего господина, они должны пролить ради этого кровь.

— Я не служу Люциферу! — вспыхнула Аврора, едва сдерживая собственное раздражение. — Не смей так говорить!

— Тогда что ты здесь делаешь? — иронично заметил Лионель, не отрывая от нее светлых глаз. — Что заставило тебя пройти такой долгий путь?

— Верность! — без раздумий отозвалась Аврора.

— Верность кому?

— Чему… своим убеждениям. Мой долг в том, чтобы слушать сердце, а оно говорит мне о том, что все три мира будут в большей безопасности, если власть над Преисподней останется в руках того, кому она принадлежит по праву, данному Богом.

— Какое тебе дело до того, что будет твориться на Земле и в Раю? — с недоумением поинтересовался мужчина, поражаясь тому, что эта хрупкая на первый взгляд девушка сумела пройти сквозь адское пламя и не утратить своей природной доброты. Став жертвой незаслуженного рока, Аврора не озлобилась на людей, а напротив, пыталась оградить их от того зла, которое испытала на себе.

— В этих мирах остались люди, близкие мне по крови и по духу, — коротко ответила она, вслед за ним располосовав в кровь свою ладонь.

И хотел Лионель в тот момент рассказать ей о том, сколь пустой и бесполезной оказалась ее жертва, да впервые не смог найти слов. Пожалел! Собственно, и сама Аврора слукавила, ибо разочарованию ее не было предела. Не думала она, что порочный тлен так изменит столь любимых прежде людей, пыталась не думать о недавних встречах, найти оправдания их поступкам и убежать от правды, которая горечью своей встала у нее поперек горла.

— Дай мне свою руку, — проговорил маг, не без интереса наблюдая за внутренней борьбой девушки, которая изо всех сил пыталась скрыть свои истинные эмоции. Послушно вложив свою окровавленную ладонь в его, Аврора от неожиданности вздрогнула. Прикосновения Асмодея несли в себе поистине дьявольский огонь, а сейчас, впервые за столько лет она чувствовала настоящее человеческое тепло. Как это было… удивительно и… приятно. — А лгать ты так и не научилась! — сжав ее руку, произнес Лионель. — Ты ведь уже видела ее? Шарлотту?

— Откуда тебе это известно? Читаешь мои мысли?

— Скорее боль и разочарование, которые отразились в твоих глазах, когда ты вспомнила о сестре. Значит, приятные воспоминания уже были омрачены реальностью.

Кровь из их рук, соединившись в единый поток, тонкой струйкой хлынула в чашу, растворяясь в золотистой жидкости, которая начала приобретать алый оттенок.

— Что с ней произошло? — стараясь скрыть слезы, которые, будто бриллианты, застыли на длинных ресницах, пролепетала она, уводя взгляд в сторону. Вот! Вот он этот момент, когда маска была сброшена и перед Лионелем предстала все та же наивная, верящая в высшую справедливость девчонка, которая сорок пять лет назад стояла рядом с ним, выторговывая жизнь собственной сестры.

— Когда на плечи человека падает груз испытаний, который тот не в состоянии вынести, самое меньшее, что он может потерять — это рассудок, — намеренно скрывая правду, произнес Лионель. Не нужно было Авроре знать, что ее бесценная жертва утонула в вине и бесконечном разгуле, который учинила сестра, спустя несколько месяцев после ее смерти. Хотя и сам ведьмак, сказать по правде, приложил к этому свою руку. Стерев истинные воспоминания Шарлотты о трагическом дне, о причине смерти родителей, он, пусть и сам того не желая, прервал истинный ход вещей. Этот поступок в некоторой степени способствовал тому, что Лотти, согнувшись под гнетом общественного мнения, уверовала в ведьмовское прошлое своей безвинной сестры, а дальше все пошло по накатанной дорожке. Внутренние демоны вырвались на свободу и началось стремительное падение.