— Что произошло после моей смерти?

— А что происходит с семьей человека, обвиненного в колдовстве? Ваше имущество конфисковали, Шарлотту начали избегать, пока она окончательно не обезумела от горя и одиночества. — На некоторое время они замолчали. Аврора пыталась побороть злость, а Лионель чувство вины, но оно довлело над ним, будто молот над наковальней, готовый в любой момент рухнуть вниз. — Прости, это мой грех, — согнувшись под грузом собственной вины, произнес он. — Ты была в Аду, когда-нибудь туда приду и я. Мне придется ответить за все.

— Поздравляю, таких, как ты, там будут встречать с оркестром, — злобно выплюнула она, свернув глазами.

— Тебе не хуже меня известно, что ни один человек, отдавший жизнь темным искусствам, не может ослушаться приказа своего господина, — отозвался Лионель, глядя на нее. — Ты сама прекрасный тому пример.

— Ты продал душу? — проговорила Аврора.

— Не совсем. Я дал клятву на крови, что буду вечность служить Абаддон, заключая сделки и принося в его копилку души.

— Но почему?

— Почему?! — с удивлением переспросил он. — По какой причине человек может отказаться от собственной души или обречь себя на адские муки? Ревность? Амбиции? Любовь?

— Любовь? — переспросила Аврора. Да, именно любовь к близким привела ее к воротам бездны, но в то же время, именно любовь позволила ей выжить. Поразительное чувство! Исцеляющее, дарующее надежду, но в то же время уничтожающее. Разве могла она осуждать Лионеля за то, что он добровольно стал рабом любви? Нет, не могла. По ее глубокому убеждению жизнь возлюбленного или близкого человека стоит тысячи жизней, так разве в праве она была судить его за малодушие, когда сама шла по этой же тропе? — Как это произошло?

— Давным-давно я оказался проклят любовью к женщине, чья красота затмевала собой солнечный свет, — впервые со времен своего грехопадения Лионель позволил себе откровенную исповедь. По какой-то неведомой причине, он считал, что женщина, которую он обрек на адские мучения, имеет право знать историю его позора и первопричину ее бедствия. — Никогда я не видел таких гипнотических глаз, не слышал такого ангельского голоса, не прикасался к золоту волос. Прекрасная женщина — истинная демоница, воплощающая в себе самые смелые мужские фантазии. Она подвела меня к краю бездны, а я в нее прыгнул, не подозревая, что все это коварная ловушка.

— Я… я не понимаю…

— Барбело стала воплощением мечты, которую у меня отняли. Долгие годы я жил надеждой воскресить в сердце былой огонь, но все мои попытки обрести счастье были лишь ничтожной пародией той любви, что я испытал однажды. И тут она появилась вновь, несчастная жертва древнего зла, представившаяся рабыней Абаддон, молила спасти ее из его коварных сетей, сулила вечное счастье. А цена… сделка весьма тривиальная, как ты понимаешь — моя душа. Я согласился. Однако, узнав о том, что я сведущ в магии и темных искусствах, владыка гнева пересмотрел условия сделки. Так я стал сборщиком душ из-за женской красоты и коварства. Лишь спустя семь лет, когда отведенный мне срок закончился, я узнал правду о том, что Барбело все это время была сообщницей и любовницей сразу двух демонов: Асмодея и Абаддон, демоницей в легионах Ада. Но подписанный кровью контракт не рушим. За семь лет счастья я заплатил разочарованием и вечным рабством.

И пусть Лионель опустил многие подробности в своей исповеди, но и того, что Аврора услышала было вполне достаточно, чтобы ее трепещущее сердечко сжалось от жалости. Будучи свидетельницей того, как завораживающая красота Барбело действует на мужчин, какой древней магией она опутывает их сердца, сложно было упрекнуть Лионеля в малодушии, уж если сам Асмодей — демон блуда и коварства не устоял перед чарами обольстительницы, падшей с небес, что и говорить об остальных.

Но поразило Аврору отнюдь не это, а то хитросплетение судеб, которое привело ее в эту ночь к воротам старого замка. Какова была вероятность того, что из всех суккубов и демониц именно Барбело завладеет сердцами сразу двух мужчин, сыгравших в жизни, а точнее в смерти Авроры такую роковую роль? Какова была вероятность того, что из всех демонов Ада, именно Асмодей станет ее повелителем и возлюбленным? Какова была вероятность того, что раз переступив грань смерти, она сможет вернуться к тому, кто лишил ее жизни? В конце концов, какова была вероятность того, что демоны, слывшие непримиримыми врагами, заключат союз, чтобы совместными усилиями вернуть Люцифера? И что оба они дадут ей право говорить от собственного имени? Казалось, что мойры настолько запутали нити их судеб, что ни князья Ада, ни простые смертные уже никогда не смогут вырваться из этого круговорота.

Нет, это была не случайность, а претворяющийся в реальность план, берущий свои истоки столетия назад. Выходит, вся ее семья должна была погибнуть ради того, чтобы ее светлая душа попала в Ад. Но зачем? Последовавшая вслед за вопросом мысль, повергла ее настоящий шок. Да простят ее небеса за то, что допустила такую крамолу, но сейчас Аврора видела себя спасительницей Преисподней, если не всего мира, а любой спаситель должен был возложить на алтарь великую жертву, такую, какую вознес Иисус, неся на Голгофу свой крест. Это было предрешено и никто не мог оного изменить. Жаль, что ни один из них так и не смог постичь сути этой божественной комедии, где им отведена роль пешек на шахматной доске. Обидно, обидно до слез.

— Пожалуй, это еще одно доказательство того, что мы не властны над своими судьбами, — отпуская его руку, проговорила Аврора, вглядываясь в кровавые петельки внутри чаши. — Мне было предначертано спуститься в Ад, а тебе — стать моим проводником. И сейчас мне кажется, что для этого мы были рождены, для этого любили и страдали.

— Ты явно знаешь больше, чем говоришь! — испытующе глядя на нее, произнес ведьмак. — Будь на твоем месте любая другая женщина, я бы услышал сотни проклятий, а ты… ты не оправдываешь, но и не обвиняешь…