— А это, — Астарот протянул демону длинный свиток с перечнем сотен имен, — новые назначения. Левиафан, — он указал на имя во главе списка, — согласился поддержать наше революционное начинание, но взамен потребовал для себя обитель Асмодея и доступ к Пустоши Абаддон. Как по мне — приемлемая плата.

— Хорошо, — подписываясь и под этим свитком, произнес Вельзевул.

— И последнее, властелин. Листы помилования для рыцарей, которые решились выступить на стороне Люцифера. Асмодей, Абаддон, Азазель и некоторые из их могущественных союзников…

— Что?! — взревел Вельзевул сбрасывая со стола свитки. — Не бывать этому. Пощади своего врага, и он взбунтуется вновь.

— Вельзевул, говоря о том, что их головы должны висеть на пиках, я не имел в виду буквально. Если они погибнут в бою, так тому и быть, но не делай из них «мучеников». Это может плохо кончиться. Лиши их власти, земель, достоинства и гордости, осрами в присутствии остальных демонов, но не лишай жизни. Пусть гниют в подземельях в забвении, где единственной пищей им будут скорбные черные душонки. Пусть существуют с мыслью, что вовек им не вернуть былого могущества. Поверь, для них это наказание будет страшнее смерти…

— А что, мне нравится, — усмехнулся Вельзевул. — Пусть страдают, как и должно страдать в Аду, — росчерком пера он решил судьбу всех своих врагов, будучи в прекрасном расположении духа. Сейчас, примеряя на себя новые обязанности, ему казалось, что победа как-никогда близко. Ее пьянящий аромат уже наполнил зал заседаний, распространился по всему Черному замку, выметая из него тлен и прах былой власти.

— На сегодня это все, — прибирая к рукам грамоты, произнес Астарот.

— Зачитайте их с балкона, пусть каждый демон в Аду знает, что Вельзевул верен своему слову!

— Разумеется, Владыка, — отвесив небольшой полупоклон, произнес демон, выходя из зала. Что ж, своего он добился, пусть и поступившись принципами. Пусть Вельзевул играет во всесильного властелина, пусть подписывает приказы, пусть вершит судьбы, а править будет он — Астарот. Находясь в тени, он постепенно, шаг за шагом, будет хитростью своей и лестью отнимать у него кусочки лакомого пирога, а когда слепец прозреет, будет уже поздно. А пока, пока нужно позволить ему плести свои интриги, убирать их общих врагов и наживать новых. Главное, не потерять бдительности, не ослепнуть, как его предшественник.

С этим он разобрался блестяще, оставалось дело за малым, разыскать Астарту. Она все больше занимала его мысли, мешая сконцентрировать внимание на насущных вопросах. В очередной раз мысленно воззвав к ней, демон прижал к груди магический перстень. Слабое сияние, зародившееся внутри его граней, вырвалось на поверхность, уносясь за пределы Черного замка. И вот оно! Нашел! От радости демон чуть было не потерял концентрацию, супруга наконец откликнулась на его зов. Правда радость Астарота была не долгой, ибо подтвердились его самые тяжкие подозрения. В плену… она была в плену у злейшего врага. Но почему она отозвалась только сейчас? Неужели… неужели и Астарта переметнулась на сторону Люцифера?

— Да будьте Вы все прокляты! — прорычал он, до хруста сжав кулаки. Власть штука коварная, требующая немалых жертв от каждого, кто решил с ней играть. Вот и Астарот столкнулся с вечной проблемой выбора. Власть или страсть; огонь и зной, либо тепло и свет! Нет, выбора у него нет. Раньше он думал, что не сможет отказаться ни от одной из них, на деле же все оказалось куда проще. — Пусть будет так!

========== Глава XIV ==========

Кругом царила тишина, и ночь уже успела укутать своим черным пологом пустынную округу. Деревья, высаженные вдоль дороги в редкую аллею, мирно покачивались на ветру, сбрасывая с себя лохмотья когда-то прекрасного летнего наряда. Сухие листья, поднимаясь с земли, кружились вокруг одинокой кареты, которая, утопая в грязи, медленно двигалась к Парижу. Периодически застревая в дорожной колее, она каким-то немыслимым образом вырывалась из этой трясины, но вскоре колеса вновь погружались в непроходимую топь. Казалось, что этой адской пытке для лошадей, кучера и лакеев не будет конца, но вскоре удача им улыбнулась, и путники вышли на центральный тракт, вымощенный серыми камнями.

— Милорд, до ближайшего постоялого двора чуть больше трех миль. Лошадям нужен отдых, не изволите ли отдохнуть до утра? — проговорил возница, постучав в заляпанную глиной дверцу кареты.

По правде говоря, в отдыхе нуждались не только лошади, но и люди. Сам кучер после борьбы с осенним бездорожьем не чувствовал ни рук, ни ног, а потому искренне надеялся на благоразумие своего хозяина, на теплый соломенный тюфяк на заднем дворе, и на добрую пинту деревенского пойла, которое местный люд невесть отчего гордо именовал вином. Но ни одной из этих надежд не суждено было сбыться. Молодой аристократ, взращенный в роскоши и достатке, видимо не желал вдаваться в тяготы простого народа, да и сам в отдыхе судя по всему не нуждался.

— Поменяйте лошадей на конюшне и сразу в дорогу. К рассвету нам нужно быть в Париже, — только и ответил мужчина, нетерпеливо ударив тростью о дверцу.

— А как же мадам? — хватаясь за последнюю надежду на отдых, произнес старик с заляпанной в грязи и запутавшейся бородой. — Юные барышни тяжко переносят дорогу, того и гляди хворь какая сразит.

— Ты забываешься! — сверкнув глазами, прошипел мужчина. — Делай, что говорят! Кто ты такой, чтобы обсуждать мои приказы.

В этот раз возражать старик не решился. Не первый год он состоял во служении у этого загадочного дворянина. Многое повидал с тех пор, знал и о переменчивом темпераменте своего господина, и о его тесной дружбе с рогатым и темными искусствами. Пожалуй, этого сгорбленного старика, принимавшего разные обличья, можно было назвать не слугой, а пособником и верным товарищем, а потому в разговоре с ведьмаком, он зачастую позволял себе лишнего.