— Что ж, приятно осознавать, что это не последний мой бой, — усмехнулся Абаддон, вставая подле потрепанных и истекающих кровью товарищей. Да так и застыл, увидев перед собой холодный взгляд Азраэль. — Вот, дьявол, я что опять мертв?

— Нет пока, — отозвался Люцифер. — Она ждет приказа. — Словно живая, но недвижная статуя Смерть стояла перед ними, в одной скованной руке держа меч, в другой косу, ибо даже в смерти каждый должен был получать по заслугам.

— Но если она до сих пор скована, значит, он еще жив? — осмелился предположить Аластор.

— Быть не может. Мы обрушили на него всю силу Матери.

Подняв меч, Асмодей сделал несколько шагов вперед, мимоходом встретившись с взглядом Авроры. Девушка была напугана, лихорадочно прижимая к себе поднос с зельем, но была цела. И то удача.

В том месте, где сила магического удара достигала своего апогея все еще стоял столб пара, обжигающий лицо. Ноги его не желали идти вперед, будто налившись свинцом, но инстинкт вел демона против воли. Он сделал несколько шагов к белоснежной завесе. Кругом все шипело и булькало от испаряющейся влаги. Когда до цели оставалось несколько метров белесая стена неожиданно спала, являя Асмодею результат их магической атаки.

Дыра, выдолбленная в полу магическим ударом, сначала заставила демона отшатнуться. Но потом среди руин, грязных луж и пепла он увидел поднимающуюся фигуру. Глаза его расширились от ужаса. Золотые доспехи Вельзевула все еще сияли в неровном свете огня, хотя его величественный плащ изрядно потрепался в битве, лицо «нового мессира» исказилось в победоносной улыбке, прочитав недоумение на лике врага.

— Он жив, — пятясь назад, произнес Асмодей.

— Конечно жив, — одним прыжком преодолев расстояние в несколько этажей, проговорил Вельзевул. — Не для того я тысячелетиями готовился к этой битве, чтобы так умереть. Что ж, весьма внушительный удар, теперь мой черед.

Он взметнул руки над головой и первородный пламень вырвался из камина, окружив его стеной, которую не могла разрушить никакая магия, ибо огонь этот — искра сотворения мира — непобедимая сила поглощающая энергию.

— Невозможно! — проговорил Азазель, пятясь назад. — Как?

— Ты мог сорвать мою печать, но первородное пламя хранила еще и печать Господа, лишь ангельская рука могла снять ее, — проговорил Люцифер. — Никто на небесах не пошел бы на такое.

— На небесах — да, но ангелы есть даже в Аду!

Вельзевул взглянул на Асмодея, зажав ладонь в кулак. В тот же миг демона скрутило так, что он упал на колени, издав душераздирающий стон. Казалось не только тело его, но и душу раздирают на части невидимые чудовища, голубоватое сияние зажглось в его груди, поднимаясь по горлу и тонкими петельками дымка, вырываясь изо рта, обратилась в серебровласого ангела.

— Нуриэль, — задыхаясь, прошипел князь блуда, схватившись за грудь. — Будь ты проклят мерзавец, как тебе это удалось?

— О, мой друг, все гениальное просто. Ты так неистово хотел обвинить Абаддон в воровстве душ, что сделал множество ошибок. Уже когда ты решил собрать всех рыцарей на карточный вечер я понимал, что ты задумал неладное. Знал я и о том, что незадолго до этого ты побывал в Чистилище, ведь уже тогда на страже врат стояла моя Азраэль. Так что не сложно было сложить мозаику. Я сумел отловить твоего зверька, когда он явился ко мне за учетными книгами. А дальше передо мной встал вопрос: убить его или же подарить то, чего он жаждет больше всего. Но его смерть не принесла бы мне никакой выгоды, напротив, преждевременно раскрыла все карты. А вот жизнь… это был уникальный шпион, сумевший проникнуть не в дом врага, но в его душу. Мы заключили сделку.

— Ты подложил книги. Вот отчего они были подозрительно идеальны… Но как тебе удалось сокрыть от меня свои мысли и намерения? — глядя на Нуриэля, произнес Асмодей.

— О, это опять же не его заслуга, а моя магия: после каждого визита наш друг забывал о наших разговорах, являясь на мой зов, пока ты спал. Он оберегал тебя, пока его жизнь была неразрывно связана с твоей, но это в прошлом. Сейчас по сути он не помнит ничего из того, но я все же выполню свои условия сделки.

— Это он предал нас? Он сообщил тебе о перевоплощении, и ты напал на караван? — Асмодей буквально испепелял своего противника взглядом.

— Каюсь, — усмехнулся демон.

— Что ты ему посулил?

— А о чем может мечтать ангел, заточенный в Аду? О свободе, о небесах, о прощении, искуплении и спасении.

— Но ты не властен вернуть его обратно. Ему больше нет там места, — проговорил Люцифер.

— Я могу многое, — произнес Вельзевул, доставая небольшой флакон с ангельской благодатью. Нуриэль сделал несколько шагов вперед, но Асмодей остановил его.

— Дьявол не может подарить спасение — это ложь.

— Я могу подарить ему независимость, собственное тело и возможность покинуть Ад после тысячелетий заточения в твоей тушке. — Нуриэль вырвался из хватки Асмодея, переступая через стену первородного огня. — Прими это в дар за твои заслуги, — Вельзевул протянул ангелу флакон с благодатью, другой рукой всадив ему кинжал в сердце. Нуриэль захрипел, кровь брызнула у него изо рта, а сосуд со звоном упал на пол. — Твой хозяин был прав — Дьявол не прощает, а ты не явился на мой зов перед битвой у Ахерона, не потрудился сообщить об их трюке с переодеванием. Этого я не забуду. — Сделав глубокий вдох, Вельзевул втянул в себя его душу, бросив иссушенное тело к ногам. — Теперь ваш черед. Азраэль, забери их!

Он одновременно поднял руки вверх и стена первородного пламени двинулась вперед, заставляя рыцарей отступать. Ни одна их ментальная атака не могла увенчаться успехом, ибо огонь поглощал энергию, обращая ее против нападающих. Все что им оставалось, это из последних сил сдерживать пламя, но продлиться долго это не могло.

Первым огонь пожрал Аластора — единственного, кто не мог защитить себя магическим щитом. Издав крик, демон запылал подобно факелу, а кожа его пузырилась и обугливалась до тех пор, пока не обратилась в прах. Тем временем Азраэль, пройдя сквозь магический щит, остановилась против Азазеля.