Я схватил что-то. Обнял так крепко, как только можно. Не отпускал, не ослаблял хватки! Я держался так крепко, что мои руки начали неметь. Мое зрение начало медленно восстанавливаться, и первое, что я увидел… Лицо моей сестры. Сестренка, заливающаяся слезами, рассматривающая меня в шоке. Я чувствовал биение ее сердца, которое билось сильнее и быстрее. Мое сердце билось так же. В такт. Один в один. На глазах появлялись слезы. Такие-же, как и у нее. Сестра обнимала меня так же сильно, как и я. В миг, она обняла меня сильнее, вжавшись лицом в мое плечо, после чего начала покрывать поцелуями мою шею, щеки, плечи и прочие части тела, до которых она могла достать. Я мог бы сделать тоже самое, но я едва мог пошевелиться.

«Братик… Б-братик…» - она не переставала заливаться слезами счастья, погрузившись и вцепившись в мои волосы пальцами, произнося эти слова снова и снова, не останавливаясь. Я пытался отвечать ей взаимностью, но у меня не хватало сил и реакции, чтобы хоть слегка коснуться ее губами или рукой. После, полностью оставшись без сил, она снова взглянула на меня, разглядывая мое лицо. Я даже взглянул на свое отражение в ее глазах. Чем я отличаюсь от человека, на которого я смотрю? Мы – две капли воды. Настоящая семья.

«Сестренка…» - только я произнес это слово с усталой улыбкой на лице, она… начала смотреть на меня иначе. Она раскрыла свой глаз шире, вздрогнула, ослабив хватку, а ее сердечко пропустило ход, заставив ее застыть на месте. Я начал чувствовать ее спокойствие… и тепло внутри нее. Это тепло… что грело мою душу и тело всю мою жизнь.

«Что у тебя там происходит? Сестра? Что ты там делаешь?» - Тридцатая пыталась связаться с ней через интерком в капсуле, но сестра даже не замечала этого. Она полностью отдалась своим… сестринским чувствам и аккуратно поцеловала мои губы, забыв про все и вся. Я даже не стал сопротивляться, повторяя все за ней. После, она повторила это. Множество раз. Я даже не заметил, как уснул, обхватив ее талию, слушая ее тихое, слегка усталое дыхание.

Не знаю, сон ли это… Я лишь хочу, чтобы этот сон остался нетронутым. Как ее брат, я должен заботиться о ней. И сейчас… именно этой заботы ей не хватает. Братской.

========== Часть 10. Миг и вечность спустя. ==========

Мой сон был коротким. Длинной в несколько минут. Я провел во сне достаточно времени и мое тело полностью отказывалось от возможности отдыха. И даже если бы я хотел уснуть, в обнимку с моей сестрой, в этот момент меня бы прервала Тридцатая. Капсула открылась, а в мои глаза ударил яркий свет. Я не сразу привык к этому свету, прикрывая глаза свободной рукой, после чего я прищурился, разглядывая знакомую фигуру. Тридцатая разглядывала нас с сестрой, которая тихо спала на мне, положив голову на мое плечо. Вновь взглянув на меня, Тридцатая прижала палец к губам, после чего начала двигать ладонью в свою сторону. Она звала меня. Честно… мне не хотелось покидать свою сестренку в подобные моменты, но Тридцатая звала меня не просто так. Я все еще задавался вопросами. Вопросами настолько огромными, что одному человеку отвечать на них придется часами, если не днями. Она была одним из тех людей, у которых ужe готовы ответы на них. Я аккуратно выбрался из капсулы, поудобнее расположив в ней свою сестру, после чего закрыл двери капсулы. Теперь… меня ожидали ответы.

Я расположился на медицинском столе, рассматривая странные отметки и графы на экранах, прикрепленных к клешням. И пока я лежал на столе, Тридцатая обследовала меня и отвечала на мои вопросы. Отвечала прямо, спокойно, словно она уже давно была готова к этому.

«Тебя принесли в тяжелом состоянии. Ты не реагировал на источники света, тепла, боль, холод… Ты не слышал и не чувствовал, хотя твои глаза были открыты. Все твое тело находилось… в глубокой коме, если оценивать по шкале Глазго. Если говорить простым языком, то ты был близок к состоянию… «Овоща». Твое тело работало, нервные клетки подавали нужные сигналы, но твой мозг был… отключен. Полностью.» - каждое ее слово лишь сильнее вгоняло в меня страх. Я не мог поверить тому, что я был… полумертвым. Все это было правдоподобным и имело смысл, но я не мог понять одной вещи. Что стало причиной? Не успел я воспользоваться паузой для подобного вопроса, как Тридцать третья, отведя глаза на экран, рассматривая графики и показатели жизнедеятельности, продолжала рассказывать мне о всем, что произошло со мной и почему. – «Ты пролежал в подобном состоянии около четырех дней… И я очень сильно рада тому, что все прояснилось и наладилось. Весь твой стресс, накопленный после увиденного в сауне, сильно навредил твоему психическому и ментальному состоянию. Вернуть тебя «к жизни» в подобных случаях… Это можно приравнять к невозможному.»

Четыре дня! Я пролежал в капсуле так долго, и даже не замечал этого. Я начал волноваться за себя, ведь много чего могло произойти за подобный срок. К счастью, моя сестра была жива и здорова. Для меня это было… важнее всего на свете. Пока Тридцатая проверяла мое состояние и пользовалась всеми возможными устройствами, я задался вопросом. Я ведь оказался в коме по одной, единственной причине…

«А что с…» - я хотел произнести: «Тридцать третьей», но взгляд Тридцатой заставил меня замолчать. Она смотрела на меня с гневом в глазах. Этот гнев буквально полыхал в ней, но она была спокойной и тихой. Отодвинув клешню с инструментом к моему лицу, она приблизилась ко мне, обращаясь ко мне с диким, сдержанным шепотом.

– «А как ты думаешь, братец? Что могло произойти с моей любимой сестренкой? Как мне описать то, что ТЫ с ней сделал?»

Дыхание учащалось, сердце билось быстрее. Я ожидал от нее чего-то… болезненного. Она пододвинула инструмент не просто так, и она была готова им воспользоваться. Тридцатая не причинила мне никаких увечий. Она лишь прижимала меня к столу ладонью, надавливая на мою грудь сильнее с каждой секундой, а ее голос становился тише. Свирепее.

«Даже если я буду винить тебя во всем… Это был ее выбор. Она пожертвовала собой ради твоего и моего будущего. А ты помог ей в этом. Ты заставил ее пойти на это. И я не скажу тебе: «Спасибо» за это. Я буду проклинать тебя до тех пор, пока сама не сдохну.» - после этих гневных фраз, она убрала руку с моей груди и выпрямилась, вновь обратив внимание на экран. Ее лицо все еще держало в себе ее гнев и злость, но ее тон был более спокойным. Переведя дыхание и успокоившись, она все еже поделилась со мной новостями. – «Весь Третий ряд, не включая меня, получил серьезные повреждения и травмы. Тридцать третья, Тридцать шестая и Тридцать девятый умерли в момент взрыва. Остальные погибли от серьезных увечий и ран. Произошедшее назвали «терактом», а в случившимся начинают обвинять «Белых», если судить по словам Девяносто восьмой. Подтвердишь ее слова– снимешь с себя подозрения.» Тридцатая была на моей стороне, но ее отношение ко мне могло измениться в любую минуту. Я могу согласиться с тем, что я являюсь причиной смерти Тридцать третьей, но она не может отрицать тот факт, что она сама помогла ей в этом, не говоря уже про то, что она знала о ее плане и намерениях. Раз уж мы зашли на эту тему, я хотел разъяснить ей несколько деталей. Важных деталей.

«Сестра права. Частично. В создании взрывчатки мне помог «Белый». Он словно… следил за мной. Даже показывался на глаза несколько раз.» - как бы серьезно я не говорил ей об этом, Тридцатая не верила и единому моему слову. Она ухмыльнулась, отвернувшись в сторону и взмахнув рукой.

«Брехня. «Белые» никогда не будут показываться перед Младшими рядами.» - Даже когда она утверждала этот факт, я продолжал доказывать ей обратное. Стараясь доказать свою правоту, я лишь спровоцировал ее на гнев и злость. Даже если я сказал ей, что: «Это правда», она лишь фыркала, косо поглядывая на меня. К счастью, она дала мне шанс доказать свою правоту, задав очень подходящий вопрос. – «По какому это поводу «Белый» будет помогать младшему ряду? Как он вообще может тебе помочь, если тебе запрещено даже разговаривать с ними, не говоря уже про визуальный контакт?»