«Я это сделаю.» — с этими словами, едва сдерживая дрожь в тоне, она отпустила нас, делая медленные шаги назад. Она даже не подавала эмоций, смирившись со своим выбором. — «Я захотела этого — я это и сделаю.» Она буквально повзрослела. Прямо на глазах… Стала женщиной бесстрашной и хладнокровной. Серьезной даже! Меня пугал ее вид. Я с детства помнил ее доброй и теплой, но сейчас она изменилась. Все ее эмоции исчезли. Она была готова отдать себя в жертву ради подобной идеи. Я хотел остановить ее, но я не смог произнести и звука. Словно я потерял дар речи. Ее тон был громче моего.

«Обсудим это в сауне. Буду ждать вас у входа.» — осведомив нас о своих следующих шагах, она скорым ходом направилась в столовую, даже не обращая на нас внимания. Только когда она заходила за угол… Я увидел ее грустный взгляд, полный сожаления. Не знаю, есть ли у меня шанс отговорить ее…

Обед прошел незаметно для меня. Я уже предвещал надвигающуюся трагедию, и я ничего не мог с собой поделать. Все было решено заранее. Мне оставалось только закончить с обедом, встретиться с Девяносто восьмой, забрать у нее все необходимое, смешать все вместе и… встретиться с Тридцать третьей. Я увидел Девяносто восьмую по дороге к капсулам, сложившей руки на груди. Она моментально заметила меня, кивнув головой в сторону уборной, и я зашел внутрь, вслед за ней. К счастью, внутри никого не было. Мы были одни.

«Я надеюсь… ты знаешь, что делаешь, братик.» — произнесла она, доставая из-под своей рубашки все необходимое, разместив их на полу, около раковины. Она взглянула на меня с тревогой, медленно отходя назад, к дверям. — «Прошу тебя. Будь осторожен.» Кивнув ей в ответ, я встал на колени, взяв в руки пустую упаковку. Она была абсолютно чистой, из нее не выходил запах десерта, и она была аккуратно сложена. Мне нужно было раскрыть упаковку, и я просто дунул в горлышко упаковки, расширив ее. С этого я и начал создание своей самодельной взрывчатки. Я снял с себя рубашку и завернул в нее панели, разбив их об угол раковины. Так я защищал свои руки от осколков и заглушал звонкий звук, разбивая сафиритовые пластины на мелкие, но довольно острые кусочки. Кусочки нужного размера смогли пройти через горлышко. Остальные осколки пришлось смыть. Далее все было очень просто. Я раскрошил Od6, оторвал уголок от пакетика и высыпал все в упаковку. Теперь мне оставалось только вылить немного препарата №513 в упаковку и смыть крохотную, размером с мизинец, капсулу, которая содержала препарат, вместе с осколками от сафиритовой пластины. Пока сестра наблюдала за тем, как все в унитазе смывается сильными потоками воды, я залил немного воды в упаковку и закрыл горлышко крышкой, крепко завинтив ее, после чего встряхнул упаковку. Теоретически, все было готово. Осталось только положить паковку к сильному источнику тепла и… она взорвется. Если взрыв никого не убьет, то осколки точно сделают свое дело. Я показал упаковку сестре, которая боялась даже приближаться ко мне, прикрывая лицо руками, пока я держал ее в руках. Теперь… нам нужно было идти к сауне.

Сауна представляла из себя довольно небольшую комнату, разделенную на две части. Первая часть являлась раздевалкой, в которой братья и сестры могут раздеться и завернуться в белоснежные, мягкие полотенца. Вторая же часть комнаты являлась… самой сауной. Комната, пол и стены которой были покрыты мягкой, искусственной древесиной светлого оттенка. Все тепло накапливалось в этой древесине, пока нагревательный элемент, соединенный со стеной, передавал им все свое тепло. На самой его верхушке лежали черные камни. Я не знаю их предназначения, так как я ходил в сауну довольно редко, но я знаю, что братья иногда обрызгивали эти камни водой, чтобы «поддать жару». Не знаю на счет жара, но пар они точно поддавали. Эти камни точно вызовут реакцию в упаковке.

Нам с сестрой повезло. Очень сильно повезло. Мы не увидели никого по дороге к сауне. Либо большинство братьев и сестер сейчас сидят в театре, либо нам… довелось выйти в самый нужный момент. Сестра заглянула в сауну первой, открыв двери. В раздевалке сидела только Тридцать третья, которая даже не успела раздеться. Как только двери за нами закрылись, она не постеснялась снять с себя рубашку. По привычке, я отвернулся, но моя сестра продолжала смотреть на нее, растягивая улыбку. Я стоял к ней спиной до тех пор, пока сестра не повернула меня к ней.

«Ну что, братец?» — спросила меня Тридцать третья спокойным тоном, слегка придерживая край полотенца. По ее лицу можно было прочитать, что она стеснялась показываться мне в таком виде. Я лишь опустил голову, протянув ей упаковку.

«Ты… можешь просто забежать внутрь и кинуть туда…» — она даже не слушала меня. Я хотел спасти ее от того, что может произойти внутри, но ей уже было без разницы. Она встала на колено, обняв меня, словно в последний раз. Но даже если я вдавался в надежды… что она может выжить… Я не мог сдержать эмоций перед ней, но сдерживал громкий тон. — «Давай обсудим это! Мы можем…»

«Я уже все решила. Глупо что-либо придумывать в такой ситуации.» — ее тон не изменился, как и ее намерения. Она оглядела упаковку в своих руках, не вставая с колен — «Мне… ведь нужно только зайти и положить упаковку на камни… верно?» У меня было множество вопросов и надежд. Я хотел уговорить ее. Спасти ее. Что Тридцать третья сделала, чтобы заслужить такую учесть? Убить своих сестер и пожертвовать собой при этом. Даже Девяносто восьмая, которая никак не симпатизировала ей, задалась этим вопросом.

«Ты очень сильно изменилась, сестра. Ты ведь… не специально, верно? Ты ведь…» — Вопросы моей сестры могли лишь замедлить процесс, но не остановить его. И даже если у Тридцать третей были ответы, она не изменит своего решения. Пока она делилась с нами своими причинами, я сдерживал слезы.

«Я… не могу смириться с тем, что меня считают мягкотелой. Я — ваша старшая сестра, но внутри… я совершенно иная, и я не могу это… изменить. Мною с легкостью манипулируют, как и моими сестрами. В этом мире… если я откажусь — меня заставят. К тому-же…» — Тридцать третья начинала лить слезы, а ее тон начинал становиться мягче и тише. Голос дрожал, как и руки, но она все равно продолжала разговаривать со мной и моей сестрой, не отрывая от нас глаз, улыбаясь — «Я делаю это для вас. Как сестра — я люблю вас. Я не хочу… чтобы… Мой братик был подопытным… кроликом… Чтобы моя сестренка носила в себе что-то живое… для незнакомых… чужих л-людей. Если этого… б-будет достаточно для того, чтобы… помочь моей семье — я готова. И н-не смейте отговаривать меня!» На ее последних словах, я проглотил все, что я хотел произнести. Может она и не звучала убедительно, а в ее словах не было красок, но я понимал ее. Понимал целиком и полностью. Я тоже… пытаюсь сделать все для своей сестры. Своей семьи.