Дядя Коля поправил повязку дружинника и ответил с достоинством:

— Я — Николай Иванович Король…

— Понимаю, понимаю, — перебил его артист. — А ваш товарищ — Наполеон?..

— Какой Наполеон? — удивился дядя Коля.

— Ну тогда — «пшеничное зерно»?..

Дядя Коля, недоумевая, повернулся к Генке и покрутил у виска пальцем, дескать, у этого артиста не все дома…

Артист же в это время как бы между прочим потянулся к телефону. Генка выпучил глаза и сделал ему шаг навстречу. Артист отдернул руку, а дядя Коля в это время, задрав голову, принялся, как специалист своего дела, рассматривать стены и потолок.

— Ч… Ч… Что вам от меня надо? — еще больше заикаясь, спросил наконец артист.

— А очень просто, — сказал дядя Коля. — Признаете ли вы, гражданин хороший, что этим нехорошим словам птицу вы научили?

— Как не признать, — тут же согласился артист. — Никто, кроме меня, этих слов не знает и не употребляет.

Я слышал, как дядя Коля даже крякнул:

— Эк он мне рот-то заткнул! И правда, что без этих нехороших слов, почитай, каждый второй не обходится…

— А что это вы у меня на потолке да на стенах высматриваете, — спросил его артист. — Там не написано, кто попугая ругаться научил.

— А то, товарищ дорогой, — сказал дядя Коля, — что ремонт надо делать вовремя: в трещинах все!

— А кто вы такой, — спросил артист, — чтобы мне указывать? Общественный инспектор, что ли?..

Тут дядя Коля приосанился, еще раз поправил повязку дружинника, разгладил пальцами усы и выдал:

— И общественный инспектор, и почетный дружинник, и маляр, и штукатур, еще и водопроводчик!..

Артист так и всплеснул руками:

— Голубчик! — радостно воскликнул он. — Ну что ж ты мне голову морочишь? Так бы сразу и сказал!.. Ну у тебя и реклама!.. Мне же хороший маляр вот как нужен! Сам видишь, насколько моя нора запущена!.. Ой, не могу!.. А я-то уж хотел «скорую» с санитарами и смирительными рубашками вызывать!..

Но дядя Коля не поддался его веселому тону.

— Вы меня, товарищ дорогой, — сказал он, — на юмор не клейте!.. У меня вот свидетели есть, что попугая ругаться попервости вы научили. Он про бенефис очень даже научен и про этот самый гидрит…

— Да хватит тебе про попугая! — сказал артист. — Попугай уже сработал! Давай лучше о деле поговорим!.. Тут где-то у меня от бенефиса бутылочка светленькой осталась…

Дядя Коля жестом остановил его.

— Не можем, — сказал он, — потому, на службе…

— Правильно! — одобрил его артист. — Долг, конечно, прежде всего! Ну а мы в виде исключения…

— Ну разве что в виде исключения… — согласился дядя Коля, потому что артист уже налил в рюмки ему и себе. — Будем здоровы!..

— На здоровье, дорогой Николай Иванович!.. А что, фамилия у тебя и правда Король?..

— А то какая же?.. Пятьдесят пять годов, и все Король…

— А я-то думал… Ми!.. Ми!… А-а-а-а-а-а-а!.. — Смотри-ка, пошло…

Прикрыв глаза, артист неожиданно тоненько запел:

— Куда, куда вы удалились, весны моей златые дни?..

— Эх-хе, — неожиданно погоревал и дядя Коля. — Туда же, наверное, куда и мои, золотые денечки!..

— Закусывайте… Ну так когда начнем и что тут будем делать? — спросил артист.

Дядя Коля присел на табуретку и, задрав голову, снова внимательно осмотрел стены и потолок.

— Раз уж ты такой хороший человек, — сказал он, — прошпаклюю я твою крышу да прогрунтую олифой под водно-эмульсионные белила!..

Оставаясь в передней у двери, я видел, как дядя Коля достал из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо кусок обоев, смочил его водой и наклеил на стену. На стене появился букет цветов, прилепленный корнями вверх. Не успел никто и слова сказать, как Генка схватил клетку и бросился с нею к входной двери.

— Дядя Коля! Дядя Коля! — завопил я. — Генка Жако уносит!.. — Сначала я ужасно испугался, но потом увидел, что Генка никак не может открыть замок. Оскалив свои редкие зубы, как крыса, которой прищемили хвост, Генка прошипел со злостью:

— Что?.. Тоже маленький рычажок справа?.. Поразвелось хитрецов, жить стало невозможно!..

— Какой там! — артист махнул рукой. — Просто у замка такой характер: захочет, откроется, не захочет, хоть ты ему черта дай! Сам иной раз по два часа бьюсь, чтоб выйти… Прошу, Николай Иванович… На дорожку, посошок!..

— Будем здоровы! — охотно поддержал его дядя Коля. — Гена! — строго приказал он. — Сейчас же поставь клетку на место!.. — Обращаясь к артисту, прямо-таки душу перед ним распахнул: — Ну спасибо, дорогой ты мой человек! Уважил!.. Так что в понедельник мы к тебе с олифой и шпателем придем… Сделаем по высшему разряду люкс! Не сомневайся!.. Гена!.. Слава!… За мной!.. — Дядя Коля, не выпуская клетку из рук, направился к двери и запел: — Куда, куда вы удалились, весны моей златые дни?..

Артист обнял его рукой за плечи и тоненько подпевал.