– Но ведь это не может быть правдой! – взорвался Мейсон. – Милдред была убита, когда дождь шел вовсю!

Диана не ответила.

– Послушайте, вы кого-то защищаете, – нажимал Мейсон. – Вы обнаружили этот пистолет после того, как нашли тело Милдред, а не до того. Вы его спрятали и…

– Нет, клянусь. Я говорю правду.

– Каким образом этот пистолет мог быть оружием преступления, если убийство совершено тогда, когда дождь уже шел… Минуточку!

Мейсон задумчиво нахмурил брови. В его голосе зазвучала нотка возбуждения:

– Послушайте, Диана. Вы должны сказать мне всю правду. Вам нельзя отступить ни на волосок от правды.

– Я говорю правду.

Мейсон вскочил на ноги, давая знак надзирательнице, что допрос окончен.

– Хорошо, – сказал он Диане, – я принимаюсь за работу. Но если вы мне солгали, то сами себе надели петлю на шею.

Он вышел из тюрьмы и сел в машину, в которой его ждала Делла Стрит.

– Ну? – спросила она.

– Диана настаивает, что нашла пистолет перед тем, как поехать на бульвар Сан-Фелипе, – сообщил Мейсон. – Это значит, вскоре после того, как пошел дождь.

– Ты ведь говорил ей, что Милдред была убита в это время. Ведь отпечатки в грязи неотвратимо доказывают, что она была убита во время дождя.

Мейсон медленно кивнул головой.

– Значит, она врет, – горько сказала Делла.

– Необязательно, – возразил Мейсон. – Существует одна возможность, одна версия, которая открывает определенный выход. Девушка может говорить правду.

– Не понимаю.

– Что происходит с дождевой водой, которая хранится в сборнике, когда кончается период засухи?

– Понятия не имею. А что? Это имеет какое-нибудь отношение к делу?

– Ну, воду сливают. Потом позволяют дождю как следует прополоскать цистерну и закрывают кран, чтобы набрать свежей воды.

– И что из этого?

– То, что вчера, когда собирался дождь, логично было бы открыть кран и выпустить старую воду из сборника. Вода, конечно, должна была стекать в углубление за домом, туда, где было найдено тело. Следовательно, в этом месте могла быть грязь, даже если убийство было совершено до дождя.

– Шеф, помнишь! – воскликнула Делла. – Когда мы там были, ты ведь говорил, что кран открыт?

Мейсон кивнул головой:

– Вопрос только в том, сможем ли мы это доказать.

– Можешь вызвать меня в качестве свидетеля.

– Ты видела, что вода течет из крана?

Она нахмурилась, задумавшись.

– Нет, не видела. Помню, как ты говорил, что кран открыт, но я не оглянулась.

– Вот видишь, – сказал Мейсон.

– Но ведь есть ты. Ты сам можешь выступить в качестве свидетеля.

– Я не могу быть свидетелем и защитником одновременно. И даже если бы я выступил свидетелем – большой вопрос, поверили бы присяжные моему свидетельству. Нет, Делла, мы можем опираться только на фотографии полиции. На них должен быть виден ручей воды, текущий из сборника.

– Ты сказал об этом Диане?

Мейсон покачал головой:

– Зачем? У нее был бы тогда шанс надежды, она бы за него ухватилась и… Да и полиция бы об этом пронюхала и крутила бы ее до тех пор, пока не выжала бы из нее все. Нет, Делла, таким образом мы провалили бы дело. Единственный шанс – это застать прокурора врасплох. Мы позволим ему строить обвинение на том, что убийство совершено через час или полтора после начала дождя, после чего выскочим с нашей версией и докажем, что оно могло быть совершено с таким же успехом и задолго до того. Никаким другим образом мы не сможем доказать, что Диана могла найти пистолет до того, как поехала на бульвар Сан-Фелипе.

Делла схватила его за плечо.

– Боже, я вне себя от возбуждения! Только бы удалось!

Мейсон завел двигатель и двинулся с места.

– Должно удаться, – мрачно сказал он. – Между Дианой и Милдред была какая-то связь, которая диктовала Диане слепую, фанатичную преданность. Она нашла пистолет Милдред, спрятала его и ничего мне не сказала. Обнаружила ее тело и не стала никого тревожить, а только старалась притащить туда меня. Она ведет какую-то очень сложную игру.

– Ты узнал, что скрывается в ее прошлом? – спросила Делла.

– Нет.

– Почему?

– Я предпочел, чтобы она об этом не говорила. Если бы она рассказала мне, то ей легче было бы начать говорить второй раз, и она могла бы открыться полиции. Я слегка намылил ей голову за то, что она от меня что-то скрывает, и стал говорить о чем-то другом. Она упрется и слова не пикнет до судного дня. По крайней мере, будем надеяться, что упрется.

На предварительном заседании против Дианы Рэджис общественный обвинитель появился с уверенной усмешкой, свидетельствовавшей о том, что следствие, по выражению Мейсона, застегнуто на последнюю пуговицу. Для Клода Драмма, первого заместителя окружного прокурора, это был час торжества после нескольких позорных поражений от рук Перри Мейсона. Наконец-то у него имелось беспроигрышное обвинение, которое было бы невозможно опровергнуть, даже если бы обвинителю бросали колоды под ноги.