Серебряной паутины больше не существовало. Вместо неё вокруг каменной платформы раскинулось бесконечное звёздное небо. Куда ни кинь взгляд, везде горели маленькие звёзды, складывающиеся в причудливые и неизвестные герцогу созвездия.

— Вот оно, ваша светлость, — голос Марты звучал радостно и довольно, — вот то, ради чего всё это и затевалось. Вы же узнаёте его Виктор? Узнаёте? Символ старого Канзората?

Герцог поднял голову вверх и проследил за взглядом колдуньи. Из темноты на них медленно наплывала громада какого-то здания. Медленно вращаясь, освещаемое лишь тусклым светом звезд, оно показалось Виктору очень знакомым. Воспоминание будто из старой сказки, что он слышал в детстве. Но он совсем недавно видел нечто похожее…

— Отец Единый, — потрясённо проговорил герцог, глядя как стена здания занимает собой всё видимое пространство. Свет от белых шаров, переживших все обрушившиеся сегодня на них катаклизмы, выхватил из окружающей тьмы серую стену, сложенную из блоков, как точно помнил Виктор, «в рост человека».

— Вы абсолютно правы, ваша светлость, — голос Марты привёл его в чувство, — храм Гетара. Сила и сосредоточение Его власти в древнем Канзорате. Некогда опора, надежда и символ величия вашего народа. И причина всех его нынешних бед.

Храм, медленно вращаясь, надвигался прямо на герцога. Высокие шпили, портики, стены, украшенные резьбой, в которой угадывались священные тексты и сцены из далёкого и неизвестного прошлого. Пустые оконные проёмы слепо таращились во все стороны. На их краях слабо поблёскивали остатки цветных стёкол.

— Он же был уничтожен во время кары — потрясённо произнёс герцог.

— Нет, — Марта не отрываясь, смотрела на медленно приближающуюся громаду храма, — жрецы, бывшие в нём, сделали всё, что бы их сокровище, не погибло. Нисхождение застало их врасплох, и они стали сопротивляться. На первую волну наступающего Хаоса они обрушили всю мощь, собранную в храме. И это была большая ошибка. Нисхождение это же не просто неконтролируемое буйство сил. Нет… Полная нестабильность, совершенная форма Хаоса, преображающая всё, до чего он сможет дотянуться. Хитрые заклятия, магия способная двигать горы? Для Хаоса лучшего и не придумаешь. Первая волна откатилась назад, поглотив всю потраченную на её сдерживание силу. Вторая волна была уже многократно сильнее первой. Она уничтожила большую и лучшую часть защитников Храма. Но и тогда они ничего не поняли. Нет, они продолжали поливать наступающий мрак заклинаниями, насыщая и усиливая наступающий Хаос. Они справились и во второй раз, напитав волну самой тайной и запретной магией. Приносили жертвы, резали себе вены. Глупцы — Марта оскалилась в улыбке, словно волчица.

— И только к третьей волне жрецы сообразили, что же на самом деле происходит. И что они натворили. О, я бы всё отдала за то, что бы увидеть выражение их лиц. Они воззвали к Гетару, молили его о помощи. Но тщетно. Он был занят тем, что воевал со своими сёстрами, и какое ему дело было до жалких людишек? Третья волна поглотила всё, что попадалось ей на пути. А потом извратила, перевернула, переродила, вышвырнула обратно. Изменённым, покорёженным, чужим.

Марта смотрела только вверх, на приближающий храм. Она тянула к нему руки, словно хотела его обнять. Как мать, встретившее своё дитя после долгой и трудной дороги.

— Но храм, впитавший в себя слишком много Хаоса, не смог вернуться назад. Он застрял между гранями[4], постепенно напитываясь силой, струящейся между ними. Но самое главное, он полностью пропитан Нисхождением. Оно копилось в нём годами, разрасталось. И я чувствую, как оно клокочет в нём, хочет вырваться наружу и завершить то, что не смогло сделать тогда, семьсот лет назад. Я помогу ему!

— Нет… — только и смог вымолвить потрясённый Виктор, — нет. Марта, зачем? Нет, ты не должна…

— Что не должна?! — госпожа Шварцхаар резко обернулась к герцогу, и зло, с лютой ненавистью взглянула на него. Холодные пальцы неожиданно с силой сжали его горло, и Виктор засучил ногами в воздухе, силясь вздохнуть. Он пытался ухватить душившую его руку, но тщетно. Схватил себя за горло, силясь нащупать душившие его пальцы. Ничего!

Зрение дрожало, пропадало. Страх и невозможность вздохнуть не давали расслышать то, что истерично визжала Марта.

— … они убил их!… - иногда доносилось до него. Сознание уплывало, но всё ещё пытался нащупать несуществующие руки у своей шеи — …предали нас! Сожгли всех на кострах…

Холодные пальцы ослабили свою хватку, и Виктор жадно вдохнул сырой и стылый воздух. Взор прояснился, и он увидел, как Марта, с перекошенным от ярости лицом подходит к нему всё ближе и ближе. А за ней…

— Ты не горел в этой синей душильне, ублюдок! — продолжала кричать она, — С тебя не слазила кожа и тебя не швыряли в яму вместе с обугленными телами. Не засыпали солью вперемешку с пеплом любимых… — колдунья остановилась, не дойдя до герцога пары шагов. Глубоко вздохнув, она продолжила уже спокойным голосом, — не останется никого, ваша светлость. Я смету всех. А в первую очередь Орднунг. И даже то чудовище, что они растят у себя в подземелье, не сможет меня остановить. С этой силой никто и никогда…

— Давай! — голос Виктора сорвался на истеричный визг.

Марта обернулась.

Пошатываясь, в нескольких шагах от неё стоял Вильхе. Бледный и худой, он двумя руками сжимал штрайг Грегори фон Ляйхта.

Марта только и успела выкинуть руку вперёд, как грянул выстрел. Пуля впилась ей в правое плечо, обдав Виктора веером брызг из капель крови.

Едкий дым на секунду окутал слугу герцога, но тот, отбросив огнестрел в сторону, кинулся вперёд. И, налетев на колдунью, толкнул к её пропасти.