Она бы осталась жить с ним, навсегда.

Ее родители подъехали к высотному стеклянному зданию, поднялись на лифте на 20 этаж и зашли в просторную светлую квартиру.

– Ты не помнишь?
– Она отрицательно мотнула головой, сжимая рюкзак еще крепче.
– Я покажу твою комнату.
– И Трис направилась вглубь коридора, поманив ее за собой.

Комната ее поразила, большая, светлая с окном на всю стену, за которым горел огнями Чикаго. Но она тогда с тоской подумала, что все бы отдала, что бы оказаться сейчас у другого окна, в другом доме, на окраине заснеженной прерии.

Александра смогла начать жизнь заново, заставила себя почти забыть. Ведь это было правильно, сделать вид что ничего не происходило, что она не пропадала на год, что она не тоскует за главным врагом их семьи и друзей.

Когда к ней вернулась память родители устроили вечеринку, куда пришли все друзья и немногочисленные родственники, они поднимали тосты за нее, а по прошествии пары часов, начали вспоминать прошлое.

Алекс казалось, что с нее живьем кожу сдирают, родители не посмели огласить имя ее спасителя и его смешивали с грязью с этой самой гостиной. Они проклинали его, выплевывали его имя, как мерзкую гадость, а она молчала, не смогла встать на защиту, заставить их замолчать и потом корила себя за трусость.

Пусть Эрик сказал ей на прощание страшные слова, горькие и очень жестокие, но Алекс все равно не смогла его возненавидеть.

Она оставила в том доме свое сердце, отдала ему в руки добровольно и безвозмездно, не смея мечтать о взаимности, но надеясь, что хоть что-то значила для этого сурового и жестокого мужчины.

Она долго не могла свыкнуться с мыслью, что они не увидятся, она просила отца разрешить ей съездить в Палатин. Но он категорично запретил ей туда наведываться, отобрав машину, они скандалили и спорили, Трис пыталась стать между ними буфером, но это было бесполезно.

– Он садист и убийца!
– В очередной раз взывал к дочке Тобиас.
– Ты знаешь кем он был в Бесстрашии? Специалистом по пыткам! Он натравливал неофитов друг на друга, поощряя соперничество и жестокость. Из-за него твою мать чуть в Пропасть не скинули! А если бы я не оказался там?
– Он выплевывал обвинения одно за другим.
– Он проводил моделирование, позволив бесстрашным расстрелять почти целую фракцию! Не щадя никого!

– Эрик мне все рассказал!
– Огорошила его своим ответом Алекс.
– Всю правду о себе, о фракции, о вашем конфликте. Я знаю, чем он занимался! И твои рассказы не смогут поменять мое отношение к нему!
– Гордо вскинув голову, девушка ушла в свою комнату.

Эти перепалки с отцом стали почти регулярными. Он оставался глух к ее просьбам, твердя при каждом удобном случае, какой негодяй Эрик.

Алекс места себе найти не могла, почти не ела, плохо спала, родители стали бить тревогу и отправили ее к тете Джоанне, она руководила фермой на окраине города.

Она всегда любила это место, тут было много зелени, тишина, подолгу сидела в кресле на крыльце и наслаждалась закатом, представляя, что это другой дом и сейчас ей на плечо ляжет тяжелая рука и знакомый голос проворчит, что она снова раздетая сидит на холоде.

В один из вечеров к ней подсела Джоанна, она была одной из тех немногих, кому ее родители сказали правду.

Они долго молчали, пока Алекс не заговорила

– Джоанна, что мне делать? Я не могу забыть его!

– В такой ситуации сложно давать совет. Тебе придется сделать выбор.
– Женщина взяла ее за руку, заставляя посмотреть в свои глаза.
– Но я хочу, что бы ты очень хорошо подумала, перед тем, как принимать окончательное решение. Можешь ли ты принять Эрика таким какой он есть? Все его светлые и темные стороны? Смиришься ли ты с его прошлым, что оно всегда будет вас преследовать? Осознаешь ли ты, что в любой момент в дверь вашего дома могут постучать и на пороге будет стоять брат или дочь, того, кого Эрик убил и тебе придется смотреть им в глаза. Понимаешь ли ты, что если выберешь его, для тебя закроются многие двери и почти все от тебя отвернутся. У Эрика специфический взгляд на жизнь, но преданность и верность для него не пустой звук. Если у тебя есть хоть капля сомнения, что ты выдержишь, то не давай ему ложной надежды. Даже он не заслуживает такого.
– Джоанна встала с кресла и, мягко похлопав девушку по плечу, ушла.

Через несколько дней, вернувшись домой, Алекс первым делом поехала в городскую библиотеку и взяла несколько книг о истории города.

Долго читала, а потом взяла книгу-альбом, составленную из фотографий сделанных в последний год перед окончанием эпохи фракций.

Она всматривалась в снимки на которых были люди в разных одеждах, читала комментарии под некоторыми, узнавая своих бабушек и дедушек, иногда ей попадались снимки папы и мамы.Она долго всматривалась в симпатичное лицо Джанин Метьюс, удивляясь, как ей пришла в голову такая жестокая идея. Она листала альбом, пытаясь найти лидеров Бесстрашия, но они никогда не попадали в объектив впятером, но вот взгляд наткнулся на Эрика.

Эта фотография была одной из самых ужасных, зачистка Отречения, сотни тел убитых и раненых, а на заднем плане стоит он, в черной форме Бесстрашия в окружении солдат. С опущенной рукой в которой еще дымится пистолет, наверное, он только что пристрелил вон ту девчушку с каштановыми волосами или того старика, что валяется у его ног.

Самым страшным было то, что фотограф смог словить мимолетную улыбку на лице мужчины, казалось, что его совсем не волновало происходящее вокруг.

Алекс ели успела добежать до туалета, где ее долго выворачивало над раковиной. Холодная вода не помогала, спазмы продолжались, хотя в желудке было пусто, казалось что она хотела исторгнуть из себя все, что пережила за этот год.