А теперь смысла не стало. Не стало ни-че-го. Ощущение пустоты внутри и остановившийся взгляд любимого человека. Его тело здесь, но душа навсегда покинула этот мир. И ее, свою кхалиси.

Дейенерис до последнего не хотела верить в случившееся. Вот же он, ее Дрого. Почему эта странная женщина говорит какие-то немыслимые вещи о закате на востоке и восходе на западе, служанки заливаются слезами, а сир Джорах навесил на лицо выражение скорби?

Стоило ей в полной мере осознать страшную правду, и что-то сломалось внутри. Кхалиси медленно осела на землю рядом с телом мужа, отвергая попытки верного рыцаря помочь. Женщина не могла понять, как такое могло произойти. Как она могла допустить, чтобы какая-то жрица разрушила весь ее мир, после того, как Дейенерис спасла ей жизнь?

Поднявшаяся в груди горячая волна гнева, вопреки обыкновению, не только не забрала остатки рассудка, но и придала сил и решимости. С трудом, цепляясь рукой за острые осколки скалы, Дени поднялась на ноги и приказала своим подданным уйти.

— Я не оставлю вас наедине с этой ведьмой, — схватив кхалиси за руку, заявил сир Джорах.

Ответом ему послужил погасший взгляд светло-серых глаз, кажущихся огромными на побледневшем и осунувшемся лице принцессы. Она смотрела на Мормонта, но не видела его. В ее зеркалах души не отражалось ничего, словно кхалиси последовала за своим кхалом.

— У меня больше нет причин, чтобы бояться этой женщины.

Сир Джорах отступил в сторону, чтобы дать ей пройти и бросил растерянный взгляд на Дрого. Но мгновение спустя мужчина решительно встряхнул головой, развернулся и поспешил к Дейенерис. Та подошла к женщине, сидящей на самом краю обрыва, опустилась на камень рядом с ней и задала единственный вопрос, не дававший ей покоя и оттого не позволявший впасть в состояние оцепенения. «Почему?».

Все время, пока они разговаривали — если только то, что происходило между ними, можно было назвать мирной беседой, — рыцарь стоял за спиной кхалиси, обратив взгляд на другой берег обрыва, не прислушиваясь к долетающим обрывкам отрывистых фраз, но краем глаза следя за жрицей. Он был готов. Одно неосторожное движение, которое можно было бы расценить, как угрозу, — и женщина тотчас упала бы замертво. Но та не показывала враждебных намерений, а потому у рыцаря не было веской причины нападать, ведь по давно установленному порядку суд над ней должна была совершить кхалиси.

Стемнело. Дейенерис распорядилась, чтобы тело Дрого перенесли обратно в шатер. Для Мормонта кхал умер еще прошлой ночью, когда ведьма произнесла последние слова заклинания, а потому у него не поворачивался язык назвать мужчину живым.

— Моя кхалиси, — нерешительно обратился к ней рыцарь перед тем, как покинуть шатер, — Отпустите его. Это не ваш муж. Знаю, мои слова звучат жестоко, но все, что вы любили, ушло.

Дейенерис слушала его, пряча глаза. Однако стоило мужчине на мгновение замолчать и перевести дух, и она упрямо подняла подбородок и взглянула на него. Ее воспаленный взгляд прожигал рыцаря насквозь. Но он не сдался — не опустил головы, не отвел глаз.

— Вы потеряли очень многое прошлой ночью. Не каждый способен выдержать столько, сколько довелось пережить вам. Но не забывайте об одном — вы живы и на свете еще остались люди, для которых ваша жизнь значит очень много. Некоторые из них сейчас рядом с вами.

Кивнув и бросив напоследок короткое «я буду охранять вас всю ночь», сир Джорах покинул покои принцессы. Разведя костер прямо перед входом в палатку, рыцарь принялся чистить свой меч. В этом не было особой необходимости, ведь он точно так же провел и прошлую ночь, устроившись рядом с ложем кхалиси. Но мужчина просто хотел отвлечься: стоило ему остаться наедине со своими мыслями, как они принимали в корне неверное направление.

Однако сегодня рыцарю было над чем поразмышлять. Кхал мертв и весть о его смерти уже успела распространиться на весь кхаласар. Родовые обычаи здесь не соблюдают, нового вождя выберут поединком, на котором победит сильнейший. Что станет с Дейенерис? Теперь она никто. Пока был жив Дрого, ее уважали и любили, но только как жену кхала. Сама по себе она не представляла ценности. Масла в огонь подливала и ее мнимая причастность к нелепой гибели мужа.

Он не сможет защитить ее от целой орды, пусть на их сторону и встанут несколько человек — ее служанки и охранники. Остается один выход — уйти. Вдвоем. Прямо сейчас.

Не прошло и часа, как кхалиси вышла из палатки. Услышав сквозь треск горевших сучьев знакомые шаги, сир Джорах встал и обернулся. Но Дени словно не заметила его: не поднимая глаз, она приблизилась к костру, опустилась на землю и протянула замерзшие руки к огню.

— Кхалиси…

— Скажите, сир Джорах, — прервала его Дейенерис, — когда придет время, вы отпустите меня точно так же, как я это сделала с кхалом?

Вопрос застал рыцаря врасплох, но у него не заняло много времени подобрать слова.

— Я не допущу, чтобы у тебя появился повод уйти, — уставившись в огонь, ответил мужчина.

— Ты уже допустил, — едва слышно прошептала девушка и, отодвинувшись, резко вскочила на ноги.

Рыцарь тоже поднялся и теперь с недоумением смотрел на свою королеву, не понимая, когда и чем разгневал ее.

— Ты обещал! Ты поклялся защищать нас! — она наступала на него, толкая в грудь и плечи с неожиданной для столь хрупкого создания силой. — Они были для меня всем!

Мужчина было растерялся, но, взглянув в глаза принцессы, понял, что все это — лишь крик о помощи человека, который тонет в собственном горе. Дени не ненавидела Мормонта и не обижалась на него. Она — пусть и бессознательно — испытывала его. И он решил с честью пройти приготовленные испытания. Не отступая больше ни на шаг, сир Джорах схватил Дейенерис за тонкое запястье, потянул к себе и обнял.