Невероятной кажется толщина панциря шестилапых крабообразных амфибий мельфиан-ЭЛНТ, достигающая 13 см, при том, что ростом мельфиане значительно уступают человеку (Джеймс Уайт "Звездный врач"). Хочется тут же спросить: остается ли внутри столь толстого панциря место для внутренних органов, которые в том же романе приходится оперировать хирургам? И в состоянии ли отдельный мельфианин самостоятельно носить свой увесистый панцирь на суше, где вода не облегчает действие гравитационного притяжения планеты на тело, как в океане?

Треугольные отверстия в раковинах улиткообразных ЭГКЛ для их выдвигающихся манипуляторных конечностей (Джеймс Уайт "Чрезвычайные происшествия")– это неверное решение, как давно знает земная техника. В острых углах таких отверстий материал испытывает дополнительные напряжения, в них часто зарождаются трещины. Треугольное сечение щупалец маловероятно, так как при одинаковой площади будет проигрывать круглому по прочности на изгиб. Следовательно, и отверстие будет использоваться не полностью, и прочность раковины меньше. Возможно, в этом причина отсутствия таких отверстий в раковинах земных существ, а уж если встречается приближение к треугольной форме, то обязательно в комбинации со скругленными углами.

Интересно проследить за эволюцией обитающих в воде тринадцатиметровых чалдеров-АУГЛ с планеты Чалдерскол (Космический госпиталь" и последующие романы серии). В первом романе их пищей являются зеленые водоросли, растущие в наполненной водой палате, где они находятся на лечении. Далее в их пасти оказываются многочисленные острые зубы, расположенные в несколько рядов. В романе "Большая операция" один из чалдеров весьма действенно использует эти зубы, буквально перекусывая пополам морского обитателя, напавшего на плывущего в легком скафандре хирурга-человека Конвея. В романе "Галактический шеф-повар" чалдеры - уже настоящие хищники, предпочитающие ловить свою добычу живой в ходе ее преследования.

Примерно так же не повезло разумной низкотемпературной расе СНЛУ, представители которой дышат метаном и не переносят повышенных температур, испаряясь уже при ста двадцати градусах ниже нуля. По неприспособленным для них помещениям госпиталя они могут передвигаться только в термоизолированных холодильных камерах на гусеничном ходу ("Звездный врач"). А в романе "Звездный хирург" уточняется, что жить они предпочитают при температуре плюс пять градусов абсолютной шкалы (или минус двести шестьдесят восемь градусов более привычной шкалы Цельсия). Вот только при такой температуре метан находится в твердом состоянии, как впрочем, и все другие газы, за исключением гелия. Понятно, что дышать метаном (или чем-то еще) при этих условиях, мягко говоря, затруднительно, а гелий является инертным газом и в процессах дыхания может играть только роль пассивного балласта. Так что совершенно неясно, чем дышат СНЛУ и могут ли они дышать в принципе. Может быть, верной стоит считать приведенную в романах "Большая операция" и "Скорая помощь" версию, по которой наиболее предпочтительная температура для жизни этих низкотемпературных созданий - минус сто пятьдесят градусов, когда некоторые газы, в том числе метан, еще не сжижаются. Но эта версия тоже не окончательная: в более позднем романе "Галактический шеф-повар" вновь утверждается, что сложнейшая минерально-жидкостная структура тела СНЛУ разлагается уже при восемнадцати градусах выше абсолютного нуля (минус двести пятьдесят пять по Цельсию), когда на самом деле почти все вещества находятся в твердом состоянии (Роберт Силверберг "Через миллиард лет"). Немного запутался Джеймс Уайт в своих выдумках.

Совсем иная история произошла с существами типа ААЦЛ. В первом романе серии "Космический госпиталь" - это неразумные домашние животные расы вододышащих крепеллиан-АМСЛ, имеющие шесть мощных шестиметровых щупалец, оканчивающихся крепкими когтями. Оставшийся в результате столкновения без погибшего хозяина и попавший в технический центр управления госпиталя ААЦЛ разбушевался и во всю мощь крушит аппаратуру регулирования гравитации в помещениях, пока начинающий врач Конвей не убивает его, наступив на горло своим мирным принципам. Но уже в следующем романе "Звездный хирург" и далее ААЦЛ - дышащие углекислым газом и способные передвигаться разумные растения, далекие потомки мигрирующих овощей. Они питаются во время сна, сажая себя на это время в удобренный грунт.

Скептически нужно относиться к самой возможности существования насекомых и птиц в атмосфере планеты, вращающейся настолько быстро, что из-за деформации центробежными силами ее форма напоминает две сложенные вместе суповые тарелки, а поверхностное притяжение на полюсах и экваторе отличается в двенадцать раз ("Скорая помощь"). Даже если предположить, что планета при этом не разлетится на части, в ее атмосфере должны непрерывно дуть чудовищные ветры (Чарлз Шеффилд "Восхождение") из-за того, что составляющие атмосферу газы имеют малую вязкость и отстают в своем движении от поверхности. Летать там могут только пыль, песок, небольшие камешки, но не насекомые или птицы. Полет по ветру тоже не спасает, так как при огромных скоростях движение газов крайне неустойчиво, в нем все время образуются и распадаются вихри, как это случается в виде циклонов даже на Земле при относительно невысоких скоростях ее углового вращения. Под действием кориолисовых сил такие вихри отклоняются к высоким широтам планеты, захватывая околополярные области. Не получится там выжить у насекомых и птиц, они даже не появятся и не разовьются в таких условиях.

Слепыши-ЦПСД имеют круглые мягкие тела метрового диаметра с поперечным сечением в виде уплощенного овала и широким ртом в его передней части. Из середины рта выходит длинное тонкое жало, служившее их предкам для защиты. Органы чувств у них отсутствуют, за исключением мозолевидных тактильных образований сверху и снизу тела размером от горошины до подушечки человеческого пальца. Образования снизу служат также для передвижения. Весь окружающий мир слепыши познают через осязание, сводя любые внешние воздействия к воспринимаемым ими механическим вибрациям. Постепенно они создали разнообразные преобразователи и усилители, позволившие расширить их возможности чувствовать, затем машинную цивилизацию, стали строить летающие в гиперпространстве космические корабли (Джеймс Уайт "Скорая помощь").

Мешает поверить такому прогрессу слепышей неприлично малое пространственное разрешение осязательного тракта. Пусть это разрешение составляет небольшую долю от размера наименьшего тактильного пятна, что будет примерно равно 1 мм. Для сравнения, в зрительном канале человека предельное линейное разрешение достигает 0,0035 мм, исходя из плотности колбочек в желтом пятне сетчатки. Столь высокой остроте дневного зрения благоприятствует яркое видимое солнечное излучение, подсвечивающее наблюдаемые предметы и в результате рассеяния попадающее в глаз, наряду с фотобиохимической активностью такого излучения, способной вызвать формирование отклика фоточувствительных клеток сетчатки. Одновременно такие клетки изолируются лежащими перед ними прозрачными в видимой области тканями глаза от еще более активной в этом отношении ультрафиолетовой части спектра. В сумме эти качества обеспечивают чрезвычайно высокую чувствительность и, как следствие, "дальнобойность" зрения. Слуховой канал, как известно из экспериментов с летучими мышами, способен достичь разрешения порядка 0,05 мм, правда, в неслышимом для человека ультразвуковом диапазоне и на близких расстояниях. Максимальное число необходимых каналов передачи информации и число нейронов мозга для ее обработки зависит от линейного разрешения примерно обратно пропорционально его квадрату, но не превышает полного количества чувствительных элементов. Последнее можно оценить величиной не более чем несколько миллионов для осязания слепышей, считая для простоты чувствительной всю поверхность их тел. Для зрения общее число палочек и колбочек в глазу может превышать сто миллионов. По этим причинам надеяться на эквивалентную и полную замену зрения и слуха осязанием значит проявлять безудержный и необоснованный оптимизм. Отсюда же следует, что тактильный канал не предъявляет столь серьезных стимулов к развитию разделов мозга, заведующих обработкой сигналов от внешнего мира, как зрительный или даже слуховой каналы, и описанное автором развитие слепышей очень даже сомнительно. Дополнительное, но тоже решающее преимущество зрения и слуха - это, конечно же, их дистанционный характер, по сравнению с осязанием они действуют на удалении, не подвергая лишней опасности их обладателя. Так что вряд ли располагающие единственным чувством слепыши смогли бы выжить в конкуренции с более оснащенными видами. Заметим, что слух выходит на первый план лишь при затрудненном зрении, как под землей для кротов и других подземных жителей со слабым или отсутствующим зрением или у летучих мышей в сумерках и ночью. Им также охотно пользуются водные существа из-за меньшего затухания звука в воде по сравнению со светом (Дэвид Брин "Звездный прилив").