На более современном уровне оборотней называют протеями (Джеймс Блиш "Стиль предательства"), обращенцами (Роджер Желязны "Глаз кота"), мимикристами. Их существование часто объясняется исключительной изменчивостью природных условий на родных планетах из-за большого эксцентриситета их орбит и сложной эволюцией, заставившей эти существа научиться менять свой облик ради выживания (Джеймс Уайт "Космический госпиталь", "Звездный врач"). Другая причина - выживание при резкой запрограммированной смене условий обитания в искусственном мире (Том Макоули трилогия "Слияние"). Они не стремятся нарушать закон сохранения массы ("Звездный врач"), их мозг распределен по телу, которое имеет аморфное строение. Как раз подобное строение и мешает поверить в способность мимикриста быстро формировать настоящие зоркие глаза или чуткие уши (Джеймс Уайт "Двойной контакт"), для чего требуются чрезвычайно специализированные биологические ткани, несовместимые с аморфностью. Еще одна возможность существования гипотетических людей-оборотней - конструирование искусственных тел на основе "незамкнутых" биологических цепей, позволяющих моментальную трансформацию в предварительно изученное другое разумное существо (Клиффорд Симак "Принцип оборотня"). Подобные объяснения трансформации невнятными биохимическими причинами не годятся хотя бы по следующей причине: преобразование одних тканей в другие должно проходить через множество химических реакций, нуждающихся в специфических катализаторах, которых может не оказаться в организме оборотня. К тому же подавляющее большинство реакций протекает либо с выделением, либо с поглощением тепла, случаи отсутствия теплового эффекта встречаются исключительно редко. Поэтому быстрое и практически одновременное протекание всех необходимых для трансформации реакций приведет к перегреву или, наоборот, переохлаждению тела оборотня выше или ниже приемлемого диапазона температур. Предварительный подбор компенсирующих сочетаний экзотермических и эндотермических реакций здесь не поможет, поскольку заранее неизвестно, во что предстоит оборотню преобразовываться и какие реакции для этого понадобятся. Аналогичные доводы можно противопоставить существованию диморфных живых существ и растений планеты Миранда, приспособленных к жизни на суше во времена низкого уровня воды, а в быстро трансформированном виде - в воде, после периодического таяния ледников и затопления суши (Майкл Суэнвик "Путь прилива"). Иэн М. Бэнкс - один из немногих авторов, предполагающих медленное преобразование тел оборотней ("Вспомни о Флебе").

Похожие возражения можно высказать по поводу способности оборотней-метаморфов менять строение и внешний вид своего тела. Они представляют собой гуманоидов, по своему желанию меняющих внутреннее строение своего тела, так как их кости не соединяются, как у большинства других рас, и могут принимать другие положения под действием мускулов (Роберт Силверберг "Замок Лорда Валентина"). Отсутствие суставных соединений костей означает, что скелет метаморфов не выполняет опорную функцию и не поддерживает внутренние органы. В этом случае под действием обычной силы тяжести тела метаморфов должны принимать приплюснутую форму, а описанное в романе их передвижение на ногах и тем более участие в вооруженных стычках с людьми попросту сомнительно.

Частичное внешнее сходство с оборотнями обнаруживают генные клеточные рои, образующиеся из человеческих тел. Первый такой рой явился результатом случайной мутации при радиоактивном облучении техника-подводника, последующие появлялись после присоединения других людей и деления на части. Он представляет собой обладающий сознанием ансамбль получивших разум клеток, первоначально составлявших человеческое тело и способных образовывать другие сообщества (Брайан Олдисс "Галактики как песчинки"). Далеко не все тело человека состоит из клеток. Структурная целостность и прочность большинства органов обеспечивается соединительной тканью, которая только частично представлена клетками. Жидкости внутри тела также не имеют целиком клеточного строения. Отдельные клетки тканей человека специализированы и не способны выжить по отдельности, они нуждаются во внешней защите, а также питании, поступлении кислорода и удалении отходов. Появление у каждой из них самостоятельного разума никак не обеспечит все это. Поэтому функционирование такого клеточного роя невероятно.

Созданный в будущем накожный симбиотический наноконструкт воскрешает своего погибшего хозяина, если сохранился хотя бы небольшой объем его тканей (Дэн Симмонс серия "Песни Гипериона"). Нанотехнология не создает вещество, как можно подумать, читая автора, она лишь комбинирует из одних его форм другие. Если же автор подразумевал превращение энергии в материю, для этого конструкт должен иметь доступ к немалым запасам энергии и уметь преобразовывать ее в требуемые ткани и органы без побочных эффектов.

Можно улыбнуться, читая, как кандидата в курьеры времени инструктируют о действии надетого на его бедра таймера, который управляет перемещениями в прошлое и обратно. Инструктор говорит: "вот здесь, прямо над твоей левой фаллопиевой трубой, расположен микровыключатель, определяющий направление перемещения - вперед или назад" (Роберт Силверберг "Вверх по линии"). Повод для улыбки в том, что фаллопиевы трубы - особенность исключительно женской анатомии, а кандидат - нормальный мужчина, не замеченный в признаках гермафродитизма, у него могут быть лишь семенные протоки, и проходят они в иных местах.

Явное недоумение вызывает описание ночной крылатой летательницы-женщины, которая якобы не может летать днем из-за давления света на ее крылья (Роберт Силверберг "Ночные крылья"). Вблизи поверхности Земли, на которой происходит действие, световое давление оценивается единицами паскалей. Это на несколько порядков величины меньше, чем необходимая для полета приходящаяся на единицу площади крыла подъемная сила. Хотя летать такая женщина все равно не сможет (см. Гигантам и драконам - хана), давление солнечного света тут совершенно точно ни при чем, оно не в состоянии помешать или помочь полету.

Известны биологические и медицинские применения гипотермии, в том числе для снижения активности мозговой деятельности и потребления кислорода во время хирургических операций. На этом основании многие фантасты обсуждают применение более глубокого охлаждения для долгосрочной консервации с последующим оживлением растений, животных и даже человека, особенно в целях "холодного" сна или анабиоза (Роберт Хайнлайн "Дверь в лето", Роберт Силверберг "Пасынки Земли", Клиффорд Симак "Зачем их звать обратно с небес", Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом", "Эсхатон"). Утверждается, что это возможно, "...если замерзание происходит достаточно быстро. В эпоху Великого оледенения рыба в реках иной раз замерзала мгновенно, а когда лед таял, плыла дальше, как ни в чем не бывало" (Колин Уилсон "Живые мертвые").

На самом деле скорость охлаждения слабо влияет на выживание переохлажденных живых организмов. Более того, из-за конечной теплопроводности биотканей температура внутри крупных тел какое-то время будет выше наружной, и такого супербыстрого замерзания, как у мелких рыб, не получится. Наиболее частой причиной гибели при замораживании является образование кристаллов льда, которому из-за его меньшей плотности требуется больший объем, чем занимает составляющая значительную часть биотканей исходная вода. Сопутствующее образованию льда его неизбежное расширение вызывает многочисленные необратимые внутренние повреждения тканей. Например, "тогда можно было бы выявить следы оттаивания: разрывы клеток ледяными кристаллами и тому подобное" (Ларри Нивен "Защитник"). При кратком пребывании в вакууме "в легких... лед кристаллизовался и разорвал альвеолы" (Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения"). Пережить этот эффект могут лишь некоторые растения и простейшие живые существа малых размеров. До некоторых температур можно избежать льдообразования путем медленного спокойного охлаждения, но такой способ действует только для чистой воды, в которой нет зародышей кристаллизации, поэтому он не годится для глубокого охлаждения живых тканей, где дистиллированной воды не найти. Второй способ заключается в насыщении тканей жидкими примесями, обычно на основе глицерина, снижающими вероятность кристаллизации при понижении температуры и заменяющими ее стеклованием получающейся смеси с малозаметным изменением объема. Им, например, пользуется синтезированная медленная жизнь, выведенная для жизни на холодной планете (Питер Гамильтон "Дракон поверженный"), а в реальности - обитающий в северных районах Азии и Европейской России и накапливающий перед зимовкой глицерин в своем теле сибирский углозуб, который способен выжить после десятков лет пребывания в замороженном состоянии. Аналогичные опыты на высших животных пока не привели к заметным успехам, потому что из-за неизбежного градиента температур в их тканях все равно образуется лед, в том числе при оттаивании. Вот и Роберт Хайнлайн в романе "Будет скафандр - будут и путешествия" признает, что замерзающая вода разрывает клетки тканей, а через несколько страниц описывает, как умельцы-инопланетяне предварительно держали в жидком гелии, имеющем температуру минус 269 градусов, сильно обморозившегося юношу-землянина перед началом его восстановительного лечения, не замечая противоречия между этими двумя моментами. При криоконсервации наиболее подвержен нарушениям мозг: "при сверхнизких... температурах, близких к температуре жидкого азота, фосфолипиды в нервной ткани мозга замерзают и синаптические связи разрушаются,... мозг умирает" (Ларри Нивен "Мир вне времени"). Не выше шансы на оживление астронавта, замерзшего в космосе при температуре около минус 270 градусов и пробывшего там тысячу лет (Артур Кларк "3001: Последняя Одиссея"). К тому времени, наверное, будет надежнее попытаться клонировать его по сохранившимся тканям.