Более или менее отчетливо подобные опасения выразил Клиффорд Симак: "Машина что-то делает с человеком; она его ожесточает. Она служит буфером между ним и окружающим его миром, и это действует на него губительно, пробуждая соглашательский инстинкт и порождая жадность, которая лишает человека человечности... Технологическая цивилизация... должна распространяться вширь, иначе она погибает" ("Выбор богов"). Одним из проявлений подобного распространения является гигантизм технологического общества - в производстве, торговле, сфере обслуживания, управлении. Укрупнение систем часто полезно, потому что оно повышает эффективность и производительность. Но по достижении некоторого уровня чрезмерно большие системы теряют эффективность из-за накопления критической массы ошибок. Вполне возможен такой случай, когда ошибки станут множиться быстрее, чем реализуется возможность их исправления. Тогда используемые для управления машины будут лишь вносить хаос в сложное социальное и экономическое устройство общества. Поднимающаяся волна гнева может ускорить наступление катастрофы и привести к уничтожению всех сведений о технологии, низведя оставшихся людей до состояния кочевых племен с отдельными вкраплениями крестьянских ферм. Грамотные люди в такой среде крайне редки, они группируются в местах бывших университетов, сохранивших жалкие остатки прежних знаний, вынуждены строить мощные стены для своей защиты от набегов кочевников, вручную возделывать крохотные поля, чтобы прокормиться, и изготовлять безделушки ради их обмена на недостающую продукцию. Уцелели лишь некоторые особо защищенные форпосты технологии, например, пост наблюдения галактов, он же земной космодром для запуска малых кораблей-роботов, собирающих информацию о посещаемых ими планетах. Далее следует откровенный антропоцентризм: наблюдатели-галакты по своему богатому опыту утверждают, что технологические цивилизации не выживают после подобного упадка, а оставшийся земной робот, управляющий запуском и сбором информации, уверяет, что человечество отличается от всех, его ждет новый подъем. Такой подъем, возможно, состоится на пути использования накопленной информации совместно людьми-чувствователями и сохранившимися через тысячелетия мозгами роботов, заключенными в несокрушимые сферы (Клиффорд Симак "Наследие звезд").

В чем только технологию не обвиняют, и насколько продуктивнее были бы мысли о том, как ее приручить и обезопасить при сохранении прочих достоинств. Описанный Симаком сюжет исходит из того, что можно провести четкую грань между сложной технологией и допустимым в интересах примитивного хозяйствования ее низким уровнем. Такое разделение, конечно же, весьма условно. Для нас привычны ядерные электростанции, генномодифицированные сельскохозяйственные культуры, мобильная связь через сотни и тысячи километров и "облачные" технологии, мы поговариваем об интернете вещей. В то же время всего сто с небольшим лет назад простейший автомобиль с маломощным шумным двигателем внутреннего сгорания казался чудом техники, а за несколько тысяч лет до этого таким чудом было колесо. Отсюда резонный вопрос: колесо - это уже технология или еще нет? Например, по мнению аборигенов планеты Айвенго, это совершенно точно божественная технология, заслуживающая самых строгих табу (Пол Андерсон "Треугольное колесо"). Так же думали герои рассказа Джона Уиндема ("Колесо"). Что придется запретить, что можно оставить, кто будет решать и по каким критериям? Не будет ли от таких решений вреда больше, чем от запрещаемых технологий? Синтез технологии и паранормальных способностей кажется не очень вероятным, скорее, технология вооружит нас такими способностями, которые сейчас могут показаться недостижимым волшебством. Частично эти способности могут сказаться, например, на нашей интуиции, на подсознательном выборе правильного способа действий почти в любом положении. Почему бы не развивать подсознание вслед за разумом? И совсем не обязательно, что найденный верный путь развития будет, допустим, биологическим, а не машинным, технология способна совершенствоваться, в том числе в дружественном отношении к человеку и природе, и до пределов этого совершенствования еще очень далеко, если они вообще существуют. Она способна делать вещи, которые сегодня мы считаем невероятными чудесами (Майкл Суэнвик "Путь прилива", Питер Гамильтон "Дремлющая Бездна").

Как считал Клиффорд Симак, дефекты технологической цивилизации во многом обусловлены тем, что в центре интересов людей стоит выгода, порождающая алчность. Лечить их, помимо описанного выше синтеза технологии и паранормальности, он предлагал рассредоточением людей по параллельным мирам, то есть опять же экспансией, и выбором наиболее подходящей модели развития из многих возможных. В первом таком мире реализуется пасторально-средневековый эксперимент, при котором население занято исключительно сельским хозяйством на семейных фермах и не пользуется деньгами. Но все инструменты и предметы обихода, помощь в строительстве домов и сооружений, в обучении детей и, видимо, в лечении людей предоставляют и оказывают умные роботы, загодя созданные человеческими мутантами. Эти мутанты обнаружили в себе развитые парапсихические способности и пользуются ими для дистанционного заимствования необходимых галактических технологий, для перемещения людей между мирами и прочего волшебства в ходе освоения этих новых миров ("Кольцо вокруг солнца"). Согласно Симаку, использование денег - это не очень хорошо, а безвозмездное анархистское заимствование технологий, их внедрение мутантами ради непонятно кем и откуда финансируемого производства тех же инструментов, предметов обихода, стройматериалов и роботов, несамостоятельность переселяемых людей - вполне нормально. Плюс не для всех приемлемое поголовное занятие исключительно сельским хозяйством, разделение общества на якобы олицетворяющих будущее человечества мутантов и всех остальных, чем-то напоминающее элоев и морлоков Герберта Уэллса в романе "Машина времени". Несбыточная и не совсем корректная утопия, конечно, и не больше. Нельзя отбрасывать то, что стремление к получению выгоды или, в более узком смысле, прибыли - основной мотор необходимого всем экономического роста в прошлом и настоящем, и прочие опробованные на практике способы работают гораздо хуже. И потом, разве технология хоть чем-то виновна в людской алчности?

Возможно, более серьезным следствием технологических достижений является порождаемое ими неравенство. Современное стимулирование технологического прогресса за счет более быстрого роста рыночной стоимости компаний, признаваемых передовыми на достаточно широком рынке, выливается в невиданное ранее обогащение их владельцев и акционеров с нарастанием имущественного расслоения. Аналогичным образом самые продвинутые технологические достижения не улучшают жизнь низших социальных слоев в империях, описанных Джеком Чалкером в серии "Кинтарский марафон". Объединение сознаний большой группы людей, достигаемое с помощью электронной коммуникации, приводит к формированию общего разума, намного превышающего по своим возможностям способности даже талантливого человека (Аластер Рейнольдс "Великая стена"). Этот способ напоминает выигрыш в экономической эффективности более крупной компании за счет сокращения однотипных издержек по сравнению с множеством мелких хозяйственных единиц или похожий эффект формирования единого рынка типа Евросоюза из многих национальных рынков. Проигравшими в таких ситуациях оказываются не включенные в объединение менее продуктивные компании или менее развитые страны.

С другой стороны, типичный для сверхбольших систем монополизм, когда альтернативные решения даже не рассматриваются, на самом деле резко повышает риски выбора направления развития для всего общества. Необходимость в конкуренции возникает из понимания того, что ожидающее нас будущее неизвестно никому, как бы кто-либо ни уверял в обратном. По этой причине нужно пробовать разные пути движения к нему, выбирая по результатам проб наиболее подходящий из них. Конкуренция - это не бесцельная трата ресурсов и не чья-то прихоть или блажь, это залог того, что общество не прошляпит оптимальный путь к будущему только потому, что он не устраивает кого-то в данный момент. Поэтому ее приходится специально защищать от монополизма любого рода, включая политический (Пол Андерсон "Сатанинская игра"). Встречаются мысли, что конкуренция должна проявляться даже на галактическом уровне или при достижении небиологического состояния разума, просто как естественный способ смены одних состояний другими: "Безразличие вселенной - ее бессознательная и беспощадная жестокость - умножается за счет необходимости того, что устаревшие мысли и жизни, давая место новым, должны гибнуть" (Грег Бир "Судебная машина"). Стоит иметь в виду, что механический перенос методов экономического соперничества в политическую сферу чреват оценкой необходимых для общественного развития прав и свобод исключительно с точки зрения краткосрочной выгоды и, в конечном счете, их пренебрежением (Роберт Асприн "Холодные финансовые войны"). С другой стороны, постоянная эксплуатация экономики в одних лишь политических целях приводит к забвению эффективности, экономическому упадку и отставанию от соседей (Пол Андерсон "Сдвиг во времени"). Напомним недавнее подтверждение из нашей жизни. Намерение российской исполнительной власти создать ради достижения внешнеполитических целей контролируемую ею крупнейшую компанию в нефтяной отрасли, в том числе путем скупки конкурентов, привело к появлению юридического лица, перегруженного внешними долгами в силу узости национального долгового рынка. В результате к наступлению срока выплаты крупных сумм по этим валютным долгам в декабре 2014 года отечественный рубль не выдержал напора массированных покупок валюты, и курс его рухнул более чем вдвое. Поэтому всегда желателен разумный баланс между политикой и экономикой. Понижать уровень конкуренции, прятать голову в песок или обращаться за рецептами исключительно к прошлому, пытаясь бестолково ходить по кругу, тоже не выход - будущее все равно наступит и оно, скорее всего, не будет похоже на приобретенный опыт. Вопрос лишь в том, будем ли мы готовы к нему или вновь, как несмышленые малые дети, примемся искать виновных на стороне в свое мелочное оправдание.

Разумным и действенным противовесом излишнему меркантилизму, черствости и неравенству могут служить альтруизм и благотворительность. Альтруистические поступки сплачивают и возвышают человеческое общество. Исходя из этого, мэр земной колонии на планете Растум убеждает одного из колонистов помочь в поисках пропавшего мальчика. Предпринятый вместе с отцом мальчика в разгар сезона уборки урожая трудный поход оказался неожиданно успешным, и это сделало спасителей героями колонии (Пол Андерсон "Нелимитированная орбита"). Не совсем свойственным преуспевающему межзвездному торговцу образом поступает герой повести "Путеводная звезда" Пола Андерсона, когда передает открытую им планету с запасами бесценных сверхтяжелых элементов в коллективную разработку начинающим небогатым цивилизациям. Альтруизм приписывается другим расам галактов (Пол Андерсон "Аватара", Клиффорд Симак "Магистраль вечности", "Срочная доставка"). Благотворительность, добровольная помощь, стимулируемая налогами безвозмездная передача средств на цели образования, просвещения и медицины во многих случаях помогают сгладить многие социальные противоречия в обществе и обеспечить дополнительные социальные лифты, в первую очередь для молодежи. Они отчасти нивелируют, например, подрывающее основы демократии имущественное неравенство. Вместе с развитыми системами социальной помощи эти меры уменьшают разрыв между богатыми и бедными в странах зрелой демократии по сравнению с государствами, где властвуют, например, авторитарные режимы.

По мнению Жерара Клейна, еще один недостаток технологического общества - разобщающий людей индивидуализм, который вытекает из присущей любой технологии специализации. Как альтернативу, автор рисует идеализированный город счастливых жителей-универсалов, в симбиозе с растительным миром планеты на высочайшем уровне занимающихся важнейшими проблемами цивилизации. Этот город создан изобретателем путешествий во времени в качестве модели будущего ("Время не пахнет"). Специализация необходима для того, чтобы за нашу короткую жизнь достаточно глубоко изучить избранную область деятельности и успеть внести в нее вклад, который, возможно, объединится с достижениями других и приведет к созданию нового. Прогресс неизбежно связан с такой специализацией. Индивидуализм - нечто иное, он отличает одну личность от другой. Вовсе не обязательна его разобщающая роль, это зависит от желания и намерений личности и от преобладающих в обществе настроений, от того, стремится ли оно всесторонне развивать каждую личность или подчинять ее очередной недолговечной идее, при реализации которой люди являются простыми винтиками. Намного страшнее и опаснее, например, вооруженный современными знаниями и использующий новейшие технологии биотерроризм, подкрепленный к тому же мессианством (Дэрил Грегори "Дамаск"), или массовое производство и распространение наркотиков (Уильям Гибсон "Идору").

Справедливо считая прогрессирующее технологическое засилье угрозой для живого мира Земли и самого человека, фантастика отводит достаточно солидное место возникающим экологическим проблемам. Земля ближайшего будущего часто рисуется как сильно загрязненная промышленными отходами и свалками, с отравленными удобрениями полями, с растительностью, погибающей от кислотных дождей (Роберт Шекли "Первая жертва"). Либо даже настолько загрязненная подобными отходами человеческой деятельности, что жить на ней человеку без специальных средств защиты почти невозможно. Люди задушили самих себя и отчасти поэтому вынуждены были рассеяться в космосе. От природы осталось мало. "Немного деревьев тут и там. Невысокая трава. Озера. Водопад. Долина. Большей частью планета представляет собой выгребную яму" (Роберт Силверберг "Время перемен"). После перенесенного ядерного конфликта Земля покрыта облаком радиоактивной пыли, продолжающей уничтожать оставшуюся на планете жизнь. В результате исчезли многие виды животных и птиц, участилось появление неполноценных людей (Филип Дик "Бегущий по лезвию бритвы"). Непомерно высокое потребление энергии может привести к перегреву планеты (Артур Кларк "3001: Последняя Одиссея", Ларри Нивен "Мир-Кольцо"). Такой перегрев опасен таянием ледников, повышением уровня моря и затоплением прибрежных территорий (Бен Бова "На краю пропасти", Ким Стенли Робинсон "2312"). Вполне ожидаемый и закономерный итог пока еще медленного глобального потепления, связанного с деятельностью человечества, если его вовремя не притормозить.