– Разумеется, - ответил я с нажимом.
– Оденьте его во что-нибудь менее… прозрачное, я скоро вернусь.

Покинув этот бордель, я осмотрел остальные, но не обнаружил там ни одной девочки. Тяжести на сердце лишь прибавилось. Сегодня я никого ни от чего не спасу.

Моего временного личного раба для удовольствия одели в подобие узкого сарафана из плотной ткани с длинным вырезом, начинающимся у правого бедра, волосы закрепили на затылке блестящей заколкой скверно имитирующей золото. Щиколотку обхватывал стальной браслет с вычеканенным именем законного владельца борделя и этого раба. Юноша мне широко улыбнулся и схватился за руку, едва завидев. Мы покинули бордель под звон колокольчиков.

– Сколько тебе лет?
– поинтересовался я, когда дверь за нами захлопнулась, оборвав медный перезвон.

– Восемнадцать. А как вы будете меня называть?

Лишь немногим выше меня, по сравнению с большинством мужчин он был довольно мелковат. Младше меня всего на три зимы, учитывая, что я недавно пережил свою двадцать первую зиму, но хрупкий на вид словно кукла, юноша вёл себя подобно ребёнку, непрестанно играя отведённую ему роль беззащитной игрушки.

– Пока не решил, - откликнулся я мрачно, увлекая юношу за собой.

Он выглядел действительно счастливым и с любопытством оглядывался по сторонам. Ещё бы, рабам не дозволялись прогулки. Они так и сидели в четырёх стенах, постоянно обслуживая клиентов, больше не зная ничего в своей не слишком продолжительной жизни. По словам Арчи, рабы для удовольствия из борделей редко доживали до тридцати.

Не было в Империи ничего естественней, чем идти по улице за ручку с рабом, но мне хотелось провалится сквозь землю от стыда. И теперь из-за Ром, а в личности виновницы я не сомневался, придётся ещё и комнату снимать, потому что рабов было запрещено приводить в армейские казармы. Я не должен был расплачиваться за её проступок, но оказался не в силах поступить иначе.

Подойдя к границе армейского района, наткнулся на одного из знакомых солдат и попросил тоном вышестоящего рыцаря:

– Пришли ко мне Адигору.

Тот кивнул, поклонившись и бросив странный взгляд на моего юного раба. Удивительно, но стражница пользовалась среди солдат даже большей известностью, чем я. И для этого ей оказывалось довольно окидывать всех прохладным взглядом, источая пугающую ауру. Не имея возможности поговорить с Адигорой и узнать, что она за человек, имперцы успели придумать про неё множество небылиц, суть которых заключалась в том, что та запродала душу Дьяволу в обмен на дьявольское по своим свойствам оружие, которым владела.

Мы прождали недолго. Адигора явила себя, а её бесстрастное лицо полностью затмило недоумение от нежданного зрелища.

– Я всё объясню, но только не здесь.

В конце концов, комната отыскалась в «Безголовой курице»: скрипучая старая кровать, продавленное кресло, обшарпанный стол, шатающийся стул и покосившийся шкаф. Раб фыркнул, не слишком довольный здешним убранством, и высунулся в окно, свесившись, дрыгал ногами.

Мы с Адигорой встали в сторонке.

– Раб?
– она подняла брови.

– По милости Ром. Несколько раз она приходила к нему за тем же, за чем приходят солдаты.

– Не может быть, - резко отреагировала Адигора.

– Он бы не стал такое выдумывать. Но и это ещё не всё. Я встретил работорговца, напавшего на Ракушку, и Соль, старшую сестру Малки, которую он держит в качестве домашнего раба. Корабль Вайлина Раса должен быть в порту и на какое-то время там и останется.

Шокированная стражница повернулась к рабу, потом опять ко мне, пытаясь осознать услышанное. Она тряхнула отросшими уже до самых плеч пепельными волосами и пробормотала огорчённо и разочарованно:

– Не могу поверить.

– Я готов спасть сразу с двумя, - сообщил раб, внезапно появляясь между нами.
– И буду очень стараться, если купите мне пирожное. Я всегда хотел попробовать шоколадное.

– Мы не станем спать с тобой, мальчик, - ответила Адигора на имперском, чем немало меня удивила, и опустила руку на его длинные волосы, нежно поглаживая.
– Больше никто к тебе не притронется, уж я об этом позабочусь.

– Вы выкупите меня?

– Боюсь, нам такое не по карману, - заметил я Адигоре, полностью разделяя её чувства.

– Даже в Империи не всё решается одними только деньгами, мы найдём способ.

Оставив раба одного в комнате, я пообещал принести пирожное, и запер дверь на ключ ради его же безопасности. Спустившись вниз, мы ступили в пропахшую дешёвым алкоголем и свиным жиром столовую и услышали голос похожий на тихое змеиное шипение. Опершись локтем о барную стойку Олли Мот упрашивал хозяина таверны сдать ему самую захудалую комнату по дешёвке.

– Войдите в положение отчаянного человека, - пучил мошенник несчастные глаза, но выражение лица обрюзгшего мужчины не изменилось, оставшись таким же непробиваемо жадным и тупым.