Ничего из этого не доставляло мне удовольствия или удовлетворения, только всё нарастающее беспокойство за до сих пор не вернувшихся Арчи и остальных туманило рассудок. Более того, я уже успел порядком устать от этого мира и его законов, ставших настолько противных моему существу.

И, стоя сейчас на почётном месте в приёмной зале, я мог мечтать лишь о высоких деревьях Быстроречья и прежде ненавистных розовых стенах собственной спальни. Даже голос Свебелы мог наполнить радостью измученное сердце. Ничто не способно сравнится по пышности с весной Светлого края.

– Многоуважаемый муж Вайлин Рас!
– объявил дворецкий, вырывая меня из глубоких дум и отрывая от рассеянного рассматривания шёлковых лепестков на широком плече наместника.

Я повернул голову, но увидел не человека, а барса с пятнами белого цвета на фиолетовой шерсти, грудь тоже светилась белым на фоне тёмной спины и боков. Лапы короткие, но крупные, наверное, почти с мою ладошку. Невероятно длинный пушистый хвост покачивался при движении зверя. Круглые уши подёргивались из стороны в сторону, прислушиваясь к случайным шорохам и звукам.

Следом за животным вошёл и его владелец. Он переваливался с правой ноги на гладкую покрытую лаком палку, торчащую из левого колена с подвёрнутой поверх штаниной. Мужчина лет пятидесяти, с редкими чёрными прядями в седых волосах длиной по самую грудь. Жёсткое лицо избороздили глубокие складки морщин на лбу и между бровей, жестокость сверкала в тёмном взгляде. Одет в дорогую на вид мешковатую одежду из плотной и добротной ткани, с широкого кожаного пояса свисала громадная сабля, настолько, что ещё чуть-чуть и чиркнула бы по полу, продырявив ковёр.

– Сидеть, - велел низкий трескучий голос, от которого так и повеяло зимним хладом в такой-то тёплый весенний денёк.

Посмотрев в сторону хозяина глазами бледно-жёлтого цвета, барс опустился на ковёр. Такой умный был взгляд у этого диковинного зверя, чья мягкая шёрстка так и манила погладить.

Вайлин согнулся в полупоклоне, а выпрямившись, проговорил формально:

– Моё почтение принцу и наместнику.

– И что привело вас снова в наш край, Вайлин?
– поинтересовался наместник небрежно. Он сидел развалившись, подложив под голову кулак.

– Крайняя нужда, ваша милость. Несколько моих кораблей попали в ужасную бурю, я потерял и судна, и людей. Пришлось прервать поход в неизведанные земли за новой партией рабов.

Последняя фраза кольнула иглой в самое сердце. Теперь я глядел на Вайлина Раса, многоуважаемого мужа и работорговца, во все глаза, сколько мне позволяли всего лишь два зрачка. Но и этого было недостаточно, чтобы заглянуть в прогнившую душу человека, напавшего на мирный народ.

– С чем же вы явились ко мне?
– спросил наместник, по тону которого я прочитал заинтересованность.

– Новые корабли мне пришлют через пару месяцев, - продолжал Вайлин формальным тоном, сдобренным его природной жёсткостью.
– Но я всё ещё нуждаюсь в людях, - он поднял взгляд, посмотрев прямо на принца с нескрываемым неудовольствием, - особенно после недавно вступившего в силу закона Императора, запрещающего даже солдатам в отставке служить в качестве наёмников.

– И вы хотите запросить людей у меня?

– В обмен на треть суммы от продажи рабов.

Наместник задумчиво сцепил пальцы перед собой. Мои же ладони вспотели, а в ушах начинало звенеть от того, насколько обыденно звучал такой страшный разговор.

– Мне доводилось слышать о рабах из неизведанных земель, - с ноткой любопытства проговорил Ари Зель.
– И сколько вы выручили за предыдущую партию?

– В основном их клеймили как чёрных рабов.

– Неужели они только для этого и годятся?
– посетовал наместник.
– За чёрных рабов много не выручишь.

– Так-то оно так, но наши люди брезгуют к ним прикасаться, ваша милость, - Вайлин Рас стоял, выставив изувеченную ногу вперёд, по его лицу было невозможно понять, доставляло ли ему неудобства продолжительное стояние, но наместник и не думал предложить работорговцу присесть.
– Можете сами взглянуть, коли любопытно. Я пошлю за тем, кого оставил себе в качестве домашнего раба.

Наместник утвердительно кивнул. Тяжело топая, Вайлин Рас вышел из залы. А я заметил пристальный взгляд барса, прикованный к моему лицу. Может зверь чуял мои растревоженные чувства? Понимал, что я нервничал, изо всех сил стараясь не терять самообладания и присутствия духа?

Вернувшись, работорговец встал в ту же позу.

– Не слишком ли затратен поход с такой малой прибылью?
– спросил Ари Зель.

– Мог бы быть, ваша милость, но совсем юные недомужи похожи на мальчиков, и мне удалось продать их в качестве рабов для удовольствия. Нашлась масса любителей экзотики подобного толка, - ни единой эмоции в голосе или лице.