Я снова потянулась к пуговицам сюртука, и на этот раз он меня не остановил, позволив снять и сюртук, и футболку, и даже брюки. После этого он лег, а я накрыла его одеялом и села рядом, улыбнувшись.

— Вот видишь, совсем не страшно.

Он задумчиво смотрел на меня, снова вглядываясь в мои глаза и что-то ища в них. Порой этот пытливый взгляд меня пугал: я не знала, что он ищет, и боялась, что он это так и не найдет. Пока не находил.

Я снова коснулась рукой его груди и направила магический поток на заклятие для поддержания его сил. Очень уж бледным он выглядел.

— Спасибо, — пробормотал Норман. — Ты… Ты ведь действительно, возможно, спасла мне жизнь.

— Было бы неплохо. Хоть за один раз с тобой рассчиталась бы.

Он улыбнулся, а потом неожиданно попросил:

— Поцелуй меня, а потом иди к себе. Дальше я справлюсь.

Против первой части просьбы я ничего не имела, поэтому с энтузиазмом наклонилась и прижалась к его губам. Его руки скользнули по моим плечам, пальцы зарылись в волосы. Несколько секунд все было божественно, я даже почувствовала совершенно неуместное в данной ситуации желание. А потом вдруг его рука сжалась, больно дернув волосы. Глаза распахнулись, и я снова увидела вертикальный зрачок посреди грязно-желтого белка.

С перепугу я все перепутала и вместо того, чтобы направить магический поток на заклинание, я влила в Нормана чистую энергию потока. Он дернулся, выпустил мои волосы, а потом поспешно оттолкнул меня.

— Прости. Ты иди, пока я еще что-нибудь не натворил. Рядом с тобой мне трудно сконцентрироваться.

В этот раз я не стала настаивать. Только поправила его одеяло, убрала в шкаф преподавательскую форму и вышла из спальни, плотно прикрыв за собой дверь.

Конечно, я не ушла. Я не оставила бы его в таком состоянии одного. Какое-то время я бездумно бродила по жилищу Нормана. В гостиной попыталась разобраться, как развести огонь в камине, но быстро бросила это занятие: ошибка могла закончиться пожаром. Поэтому я просто машинально сложила брошенный на диване плед, убрала в шкаф книгу, которая валялась на столике. Потом потратила какое-то время на разглядывание содержимого шкафа. В основном здесь стояли книги, созданные в мире магов, я узнавала их по характерному алфавиту, но целая полка отводилась книгам моего мира. Системы или понятного принципа, по которому их отбирали, я не нашла: пресловутый Гарри Поттер, почему-то только один том, причем третий, а не первый, соседствовал с более классическими книгами из разных стран. Причем каждая книга была на языке оригинала. Ничего странного, учитывая, что маги могли читать на любом языке благодаря артефактам-переводчикам. Фэнтези разного уровня сложности здесь перемешивалось с приключениями, историческими романами, женской сентиментальной прозой, детективами и даже космической фантастикой. Интересно, где Норман берет подобную литературу? Он утверждает, что никогда не был за Занавесью, значит, эти книги как-то попадают сюда. Возможно, их тоже продают в столице, как и кофе?

Я взяла одну из книг, которую можно было отнести к так называемому «женскому фэнтези», и убила чтением добрых два часа. А ведь раньше такие истории казались мне скучными, потому что были далеки от моих представлений о реальной жизни.

Устав читать, я поставила книгу на место и вернулась в спальню Нормана. Он все еще лежал на спине, хотя я точно знала, что он не любит так спать. Его дыхание было тяжелым, лицо иногда искажалось то ли от боли, то ли просто от каких-то неприятных ощущений. Оно оставалось бледным и блестело от пота. И все же он едва ли бодрствовал, потому что никак не прореагировал ни на мое появление, ни на то, что я села на постель рядом с ним.

Я осторожно коснулась его груди и снова немного подпитала силы. Он не открыл глаза, но лицо расслабилось и дыхание стало спокойнее. Зачем он так настаивал, чтобы я ушла? Если не хотел, чтобы я за ним ухаживала, пошел бы в лазарет, пусть бы все это делала медсестра.

Впрочем, я догадывалась о причинах. Ян Норман — тогда еще наследный принц Норд Сорроу — рано научился прятать свою слабость. Его отец подобного не терпел, и, судя по обрывкам воспоминаний, которые Норман иногда озвучивал, старательно «ломал» младшего сына, который характером пошел не в него, а скорее в мать. А потом в его жизни были заговоры и смерть родных, угроза жизни и ранняя связь с демоном, которая требовала от него постоянно быть сильным — сильнее демона. Он отстаивал свое право на престол, управлял государством, плел интриги. У него просто не было в жизни периода, когда он мог позволить себе быть слабым. Как минимум позволить себе демонстрировать слабость другим. Стоило ли удивляться, что он пытался скрыть ее от меня?

Убедившись, что с ним все в порядке, я снова оставила его одного, чтобы не мешать и не разбудить неосторожным движением. Ему определенно требовался отдых.

Мне было отчаянно скучно. Я не знала, чем заняться. Читать учебники не хотелось, тем более что с собой у меня были только те, которые требовались сегодня, а доставать что-то сквозь пространство я пока так толком и не научилась. Радовало то, что завтра у нас только физическая подготовка и фехтование, а потому готовиться и не требуется.

Ища, чем заняться, я забрела в личный кабинет Нормана. Здесь на столе были разложены какие-то книги и тетради. Я села в кресло, с интересом разглядывая их. Некрасивое желание заглянуть в ящики стола усилием воли пришлось подавить: я и так вторгалась на территорию, куда меня не приглашали, Норман мог этому не обрадоваться, а лазить по шкафчикам — только усугублять ситуацию.

А еще я боялась наткнуться в одном из них на какой-нибудь портрет Роны Риддик. Мне и так хватало дурацких мыслей на ее счет.

Поэтому я предпочла какое-то время изучать книги и записи. Похоже, в свободное время Норман занимался какими-то научными изысканиями по темной магии. То ли что-то писал, то ли выводил какие-то формулы. Я почти ничего не понимала: сами по себе слова были знакомыми, конечно, но все вместе не связывались во что-то внятное. Моих познаний в теории темного потока явно не хватало. Но мне все равно было интересно листать тетради, читать примечания на полях. Мне было интересно все, что касалось Яна.