Рене приводит и любопытное заявление начальника инструментального цеха от 3 ноября 1959 года, полностью совпадающее с мнением заведующего технологическим отделом («Изделие следует сначала проверить!») и вместе с тем поддерживающее РП еще и по той причине, что «в настоящий период используемые штампы могут быть применены и для производства масок из черного листового металла. Навратил». Навратил — старый знакомый Рене еще по кабачку «У малых францисканцев», но Рене сейчас действует, невзирая на личности: Навратил за перепроверку, но при этом уже заранее знает ее результат, и именно желаемый результат, такой, который не вынудил бы его цех производить для заготовительного цеха новые штампы.

На том же красноречивом языке фактов и цитат Рене продолжает: «4 ноября главный инженер товарищ Павел предписывает обратиться к методу электроконтроля. По механике у него нет никаких сомнений. Но с каких это пор? Да не далее как с прошлого года. А кто мог ему это объяснить? Да не кто иной, как Навратил!»

И уже 5 ноября 1959 года инженер Хорват, заведующий типовой испытательной камерой, в своем заключении свидетельствует, что маски из листовой стали никакого негативного действия по электронике на экран ее оказывают. Таков итог первой главы повести.

Второй главе Рене дает и вовсе увлекательное название: «Внимание! Внимание!» Да, надо полагать, это квинтэссенция его детектива: «Среди этого собрания рекомендаций и положительных отзывов скромно фигурирует письмо из «Теслы Страшнице» от 21 сентября 1959 года. В нем говорится: «Производство масок было у нас проведено при помощи обычного штампа, предназначенного для алюминия, т. е. с резиновым пуансоном… (далее следует перечень различных видов листовой стали, которые подвергались проверке). В зависимости от прочности материала маски обладали разной степенью эластичности, поэтому при установке в футляр между экраном и маской возникли зазоры… В случае применения РП на вашем заводе проведите необходимые корректировки (то есть применяйте стальные пуансоны вместо резиновых!)»

«Воздержимся пока от каких бы то ни было выводов», — продолжает Рене. Предупреждение из Страшниц долго представлялось необоснованным. Испытания проходили успешно и без каких-либо изменений штампов, применяемых для алюминия. Оказалось, что таким путем возможно производить и стальные маски для «Манеса» и «Оравана». Неудачи начались только с маской для «Криваня». У нее на один изгиб больше, и именно этот изгиб дает трещину. Данный тип маски до сих пор не был испытан.

Однако РП было утверждено для масок всей изготовляемой продукции, в том числе и для «Криваня», хотя, казалось бы, количественное увеличение типов масок должно повлечь за собой наибольшее число испытаний.

Следующая главка детектива названа «И другие небезынтересные вопросы».

«Вопрос первый: почему же, собственно, испытания по всем типам масок не были проведены сразу? И еще вопрос: почему стальная маска не была использована еще при производстве «Манеса», для которого она специально и испытывалась (успешно), или же «Оравана», первых «Мураней»?..

Ответа на первый вопрос получить не удалось. Говорят, что испытаны были якобы все маски. И даже эта последняя — злополучная маска для «Криваня». И испытания якобы прошли успешно. На их основании, дескать, и родился приказ главного инженера (от 13 мая 1960 г.) ввести маски из листовой стали в производство ТВП «Кривань». Но где же эти первые успешные образцы? Их нет».

Прослеживая дальнейшие злоключения масок, Рене пытается ответить и на второй вопрос. С трудом продираясь сквозь заросли неясностей, он делает ряд важных выводов: несмотря на решение ввести в производство листовую сталь, маски продолжали штамповать из алюминия, заранее приобретенного заготовительным отделом; перелом наступил лишь тогда, когда через какое-то время запасы алюминия истощились и волей-неволей пришлось обратиться к листовой стали. Целый ряд противоречий и случаев халатности раскрыты Рене в главке «Алюминий на исходе». А в следующей главке, «После 7 октября 1960 года», он пишет:

«В этот день пришлось уже безотлагательно запустить производство масок из листовой стали. И лишь тогда обнаружилось, что задача эта не из простых. Разрешить ее в кратчайшие сроки (за субботу и воскресенье — 8 и 9 октября) было поручено бригаде специалистов из цеха заготовок. Одновременно бросились и на поиски алюминия. Бригада между тем решила задачу, установив, что производство масок из листовой стали безусловно возможно. Был найден и алюминий. 800 кг. И следовательно, можно было начать производство. И оно началось. Из чего же штамповали маски? Разумеется, из алюминия. Казалось бы, логика требовала продолжать испытания на листовой стали. Да не тут-то было: испытания были прекращены. Но алюминий кончился — пришел черед листовой стали. И тогда вдруг выяснилось, что испытания 8—9 октября либо случайно оказались удачными, либо проводились спустя рукава. Подавляющее большинство масок из листовой стали пошло в брак. Маски…»

И тут Рене демонстрирует образец композиционной находчивости журналистов.

«…обладали разной степенью эластичности, поэтому при установке в футляры между экраном и маской возникли зазоры… Маски давали трещину в изгибах, и конвейеры остановились. То, что было завоевано усилиями ночных смен, теряло всякий смысл и фактически было сведено к нулю».

Но, разумеется, с той поры, как работницы конвейера Е написали письмо, до времени детективной акции Рене жизнь не стояла на месте. И потому в этой главке приводится решение, к которому прибегнул, оказавшись в крайне безвыходном положении, второй его знакомый по кабачку «У малых францисканцев» — Трнкочи, мастер заготовительного цеха: