– Ты всегда смущался, когда я переодевалась прямо при тебе или ходила после душа в одном полотенце.

Пьетро стыдливо скосил глаза, когда халат сполз и обнажилось не только плечо, но и грудь девушки. Ванда специально не стала его поправлять, лишь внимательно сверлила брата взглядом.

– Мы спим в одной кровати. Чего стесняться?

Девушка аккуратно заставила Пьетро повернуться к ней, взгляд его невольно скользнул по её фигуре и задержался на высокой груди.

– Мы едины. Когда мы вместе, мы одна личность. Мы просто одна душа, разделенная надвое и обитающая в разных телах. Мы должны слиться, — Ванда прижалась лбом ко лбу брата и прикрыла глаза. Пьетро коснулся кожи на её бедре, и девушка вздрогнула.

– Я люблю тебя.

Брат поцеловал её, скользя руками по девичьему телу, по нежной коже, задевая запретные места, которых он раньше не касался. Он целовал её страстно, боясь прерваться, сжимал её плечи так, будто боялся, что сестра растворится в воздухе или передумает. Пьетро помнил, как мальчишки в приюте хвастались друг перед другом, что они бьют девчонок и оставляют на их коже синяки, чтобы они знали, кому принадлежат. Чтобы смотрели на отметины и вспоминали их. И Пьетро тоже хотелось оставлять на коже Ванды отметки, хотя потребности в этом не было: сестра знала, чья она, сестра никогда его не забывала. Тем более, что брат боялся причинять ей боль: она и так настрадалась в жизни, так зачем ещё и бить её.

Ванда вцепилась в Пьетро, прижимаясь к нему всем телом, залезая на его колени, обхватывая его голову руками. Они стремились слиться в друг друге, стать одним человеком, рассыпаться на осколки и вновь сойтись. И движение его в ней были размеренными, хаотичными, быстрыми и медленными, словно он терял контроль, а потом начинал сдерживать себя и вновь терял. Губы её были столь сладкими, что их хотелось целовать. Губы же его были столь красными, что хотелось их касаться и касаться. Ему было больно двигаться: рана на бедре всё ещё саднила, ей же было больно лежать на спине — розоватая от ожогов кожа неприятно тёрлась о простыни.

Ванда теперь была его, она принадлежала ему, он был её первым мужчиной, она была его первой женщиной. И в переплетении ног и пальце их рук было что-то обыденное, словно так и должно быть. Словно они не нарушают запрет, а делают что-то естественное, нормальное.

Ванда кричала под ним, выгибалась, вздыхала, впиваясь ногтями ему в плечи, Пьетро же разводил её колени шире, целуя в ключицу, касаясь рёбер, чтобы услышать, как бьётся сердце. И яркой киноварной вспышкой пронеслось удовольствие. Они одно целое. Они слились.

***

– Как ты себя чувствуешь?

Ванда вздрогнула и отвлеклась от созерцания гигантского аквариума с пираньями посреди комнаты.

– Нормально. Спасибо, что спросил.

Стив, оглянувшись, подошел ближе.

– Надеюсь, твоего брата здесь нет.

– Да, — девушка улыбнулась, — он иногда бывает вспыльчивым.

– Иногда? Да когда я просто прикоснулся к твоему плечу, он оттолкнул меня так, что я чуть в стену не впечатался. Он смотрел так, будто хотел убить меня. У него слишком гипертрофированное чувство собственничества, — заключил Капитан, и Ванда с любопытством взглянула на него.

– Тебя это уязвило, — заметила она, и Стив покраснел. — Он просто меня защищает. Его нельзя обвинять в этом. Пьетро боится меня потерять.

Роджерс кивнул. Они немного помолчали, наблюдая за мирно плавающими рыбами.

– Если бы я предложил вам с братом присоединиться к Мстителям…

– Нет.

Стив опешил от такого резкого ответа.

– Но…

– Нет. Я не хочу иметь ничего общего со Старком, с Мстителями, со всем, что с вами связано. Не хочу.

– Ты сохранила Старку жизнь.

– Это было в первый и последний раз.

– Ваши с братом способности нам пригодятся…

– Я сказала нет! — Ванда в ярости взглянула на Стива и собиралась было сказать что-нибудь колкое, но в дверях застыла Наташа.

Ванда поспешила убраться, но агент её задержала:

– Альтрон. Он поднял в небо целый регион Соковии и собирается сбросить его вниз.

– Собрать всех вместе, — приказал Стив, и Наташа обратилась к Ванде:

– Пойдешь с нами?

***

– Сколько часов назад здание обвалилось?

Наташа задумчиво почесала подбородок.

– Спасательные работы ведутся уже третий час. Не знаю, может около четырех часов назад. Близнецы ещё могут быть живы. Воздух наверняка там всё ещё остаётся.

– Не могут, — покачал головой Бартон. — Я видел, как Пьетро схватил Ванду и кинул её на пол, закрывая сестру своим телом. Бетонная плита упала прямо на них. Я клянусь. Я собирался было подбежать ближе, я даже увидел чью-то торчащую ногу. Они погибли. После такого удара невозможно выжить.