По сообщению агентства Юнайтед Пресс из Вашингтона, в близких к Белому дому кругах выражают недовольство по поводу того, что речь Гитлера передавалась по радио и широко опубликована в печати США, в то время, как германские газеты даже не опубликовали послание Рузвельта.

По сообщению агентства Рейтер, речь Гитлера тщательно изучается в Лондоне. Официальные круги воздерживаются от каких-либо заявлений относительно этой речи. По словам агентства, германская нота об аннулировании англо-германского морского соглашения, очевидно, подразумевает, что Германия заключила его, предполагая, что Англия должна противодействовать германской политике в Европе. Однако это предположение ошибочно. В английских кругах категорически отрицают, что английской печати было дано указание занять антигерманскую позицию или, что Англия по необходимости должна занять по всем вопросам, касающимся будущего Европы, позицию, направленную против Германии. Англия выступает только против агрессии и применения силы при достижении политических целей. Касаясь последнего параграфа германской ноты, агентство пишет, что Германия, по-видимому, склонна продолжать соблюдение морского соглашения, если Англия предоставит ей свободу рук. Вообще полагают, что Германия должна была предложить начать переговоры с Англией до аннулирования соглашения.

Французская печать оживленно комментировала речь Гитлера. В печати, близкой к официальным французским кругам, подчеркивали, что речь Гитлера представляет собой маневр, который ничего не меняет в нынешнем европейском положении, но ставит своей целью внести раскол среди демократических государств. Некоторые газеты подчеркивали различие стиля речи Гитлера при высказываниях по адресу Англии и Польши и по адресу Франции. Газеты указывали, что Гитлер в своей речи стремится воздействовать на поддерживающие Гитлера и сочувствующие ему элементы Англии, Франции и США с тем, чтобы заставить их парализовать сопротивление этих стран итало-германской агрессии. Внешнеполитический обозреватель газеты «Пти паризьен» Бургес писал: речь Гитлера не ведет к ослаблению напряженности. Опасность агрессии продолжает сохраняться».

В полуофициальных комментариях к речи Гитлера польская «Газета польска» указывала, что польское правительство ответит на речь Гитлера на «аналогичном кворуме», т. е. очевидно, в сейме. В комментариях польских политических кругов говорилось, что как в речи Гитлера, так и в меморандуме германского правительства ясно констатируется, что причиной одностороннего разрыва Германией польско-германского пакта о ненападении является англо-польское соглашение. Польско-английское соглашение ничем не отличается от польско-французского договора. Оно не направлено против соседей Польши, и при этом заключению этого польско-английского соглашения предшествовал ряд договоров Германии с другими государствами. Резюмируя вышесказанное, «Газета польска», писала: мы должны констатировать, что:

1) поведение Берлина лишний раз подтверждает тот факт, что для Германии всякий договор является обязательным до тех пор, пока он отвечает ее интересам;

2) Германия расторгла договор с Польшей в связи с заключением польско-английского соглашения;

3) Польша не дала никакого повода к аннулированию польско-германского договора о ненападении;

4) Германия вчера разорвала по собственной воле и односторонним актом договор о ненападении с Польшей от 1934 года. Политика Германии по отношению к Востоку всегда проводилась методами совершившихся фактов и давления. Польские политические круги категорически заявляют, что в отношении Польши подобные методы не могут быть применены, так как они встретят решительное сопротивление.

Польша но может согласиться с требованием Гитлера как в данцигском вопросе, так и в вопросе об автостраде. Претензии в отношении Данцига тем более удивительны, что Германия всегда трактовала проблему вольного города, как второстепенный вопрос, что в официальных встречах всегда подчеркивалось германскими авторитетными инстанциями. Вчерашнее выступление свидетельствует о полном изменении прежнего взгляда, изменения, с которым в Польше никто не может согласиться313.

29 апреля Галифакс пригласил к себе Майского. Сначала речь шла о мирных предложениях Кремля от 17 апреля, на которые до сих пор нет ответа, и вряд ли он поступит раньше будущей недели. (1 и 2 мая в СССР – торжественно отмечали День международной солидарности трудящихся, и это были не рабочие дни. – Л.П.). Галифакс сказал, что министры в последние дни были слишком заняты вопросами конскрипции и не могли серьезно обсудить советские предложения. Галифакс заявил, что эти предложения «очень логичны и хорошо скомпонованы», но он опасается, что Бухарест и Варшава будут против практического их осуществления. Говоря о советском предложении в части предоставлении гарантий странам Прибалтики, Галифакс особо просил Майского передать в Москву, что если в Кремле полагают, что будто бы Лондон стремится вовлечь Советский Союз в какое-либо действие по оказанию помощи жертвам агрессии, в котором сама Англия принимать участия не собирается, то это большая ошибка. Галифакс еще раз подчеркнул, что Англия имеет в виду оказание помощи лишь в тех случаях, когда и она сама делает то же самое.

Майский отметил, что в свете заявлений министра, ему не совсем понятны «контрпредложения» Бонне: либо они действительно представляют собой чисто французские наметки, не согласованные с Лондоном, либо, что более вероятно, прежде чем дать свой ответ, Англия хотела через «контрпредложения» французов прощупать настроения Москвы.

Затем Галифакс сказал Майскому, что речь Гитлера ни в чем существенном европейскую ситуацию не изменила. (Трудно поверить, в то, что в Лондоне оценили как незначительные денонсацию англо-германского морского соглашения и пакта о ненападении с Польшей, которой Англия предоставила гарантии безопасности. Вероятно, англичане не хотели признаться в том, что речь Гитлера застала их врасплох, и что Уайтхолл еще не выработал тактику поведения, и хотели сохранить хорошую мину при плохой игре. – Л.П.). Никаких переговоров, успокоил Галифакс, по более общим вопросам между Англией и Германией не ведется, и, несмотря на косвенное приглашение Гитлера, в ближайшее время, по мнению Галифакса, не предвидится. В то же время, министр не был столь же тверд в вопросе переговоров, специально затрагивающих морские вопросы.

Остановившись на возвращении в Берлин британского посла Гендерсона, Галифакс сказал, что недопустимо положение, когда при сохранении дипломатических отношений со страной, в ней отсутствует ваш посол. Поэтому Уайтхолл не хотел доводить дело до такой стадии, когда, как это случилось, в частности, с США, возвращение британского посла в Германию стало бы совершенно невозможным. С учетом предстоящей речи Гитлера Галифакс опасался, что, если речь окажется сильно антибританской, возврат Гендерсона в Берлин в обозримом будущем будет затруднительным. Если же, наоборот, речь окажется сравнительно умеренной, то немедленный приезд после этого Гендерсона в Германию мог бы быть в самой Англии и вне ее истолкован как симптом того, что Лондон доверяет обещаниям Гитлера. Поэтому было решено отправить посла в Берлин еще до того, как Гитлер выступит с речью и поручить ему «только ознакомить Берлин с решением Уайтхолла относительно конскрипции, – еще до официального заявления премьера об этом в парламенте. Никаких других поручений или сообщений для германского правительства Гендерсон не получал. Галифакс очень интересовался реакцией, произведенной речью Гитлера на Польшу, в особенности в связи с ее отношением к советской помощи в случае агрессии, но пока никакой информации по этому поводу он еще не имеет.