– Господа, - произнес он вслух, справедливо решив, что самое время сказать своё веское слово.
– Я не отрицаю свою вину. Но раз вы оказали мне такое доверие, я сделаю всё возможное, чтобы эта досадная неприятность как можно скорее забылась. Благодарю вас.

– Надеюсь, в будущем мы более не столкнёмся с подобными, как вы изволили выразиться, досадными неприятностями, - иронично проговорил своим бесплотным синтезированным голосом "Дух".
– С вашего позволения, господа, контроль над финансовыми потоками РЕОЛа я готов принять на себя. Разумеется, ни одна платёжка на сумму свыше двадцати тысяч евро не пройдёт без подписи всех пяти соучредителей, и за этим мои представители будут следить очень строго.

Таманский взглянул в глаза индуса... и торжество вмиг сменилось ужасом. Взгляд Рамдирсингха был пустым, как бездонный колодец... Евгений вдруг почувствовал, что кончики пальцев стали ледяными, а внутри зашевелился холодный комок. Страх. Таманский ощущал страх, будто он оказался на дороге огромного стального катка. И в сторону не отскочить. А каток этот надвигался на него с неотвратимостью горной лавины. Таманский на мгновение зажмурился, прогоняя наваждение. Уф-ф-ф!.. На сей раз помогло.

Вот только надолго ли?

Глава 16.

Белые вороны

79. Москва, исследовательский центр Братства.

Табачный дым его всегда раздражал, а О'Харвей курил как паровоз. Хич поморщился, помахал рукой у носа, разгоняя никотиновое облачко. Не помогло.

– Ли, - кашлянул он.
– Сделай одолжение, когда куришь - включай вентиляцию. Удавиться можно. И вообще, курение приводит к росту раковых клеток.

Ли хмыкнул, но не ответил. Только ткнул кнопочку пульта, и к звукам, наполнявшим комнату, добавилась едва слышная басовая струна - заработала вентиляционная система. В этом исследовательском центре вообще-то вентиляцию мало кто отключал, но Ли умудрялся простужаться даже на малейших сквозняках, и старался пользоваться этим удобством как можно реже. Но раз публика настаивает... Хотя, подумалось ему, странное дело - когда он скрывался, по идее должен был, с его то предрасположенностью, заболеть раз десять, а не болел даже насморком. Все ж таки экстремальные ситуации вытаскивают из организма нечто такое, о чем мы и не подозреваем. Впрочем, может лучше и не подозревать.

– Как успехи, авантюрист?
– Хич, вдохнув очистившийся воздух, сразу подобрел.
– Может, подсобить с ломом?

– Сам управлюсь, - Ли, конечно, не любил, когда ему так настойчиво предлагали свою помощь, особенно по части хакерского искусства, но Хич никогда не держал камня за пазухой, и если подкалывал кого-то, то исключительно не со зла. Правда, большой воли в этом плане ему явно давать не стоило.
– Парень, ты уже подумал над тем, что будешь делать дальше?

– А мне и тут неплохо, - Хич откупорил банку пива - местное "Жигулёвское" весьма недурное.
– Назад всё равно ходу нет, да и возвращаться особенно некуда. В тот сарай, что ли? Бррр... Как вспомню, так вздрогну. А мистер Воронофф предлагал российское гражданство, приличное жильё и хорошую работу.

– Остаётся самая малость - выучить язык, - хмыкнул Ли.

– Подумаешь - нашёл проблему, - рассмеялся Хич.
– Главное - работа. А нет, так я и здесь не пропаду. В России на компьютерное пиратство смотрят не так косо, как у нас, согласись.

– Не скажи, - Ли, загасив окурок в пепельнице, снова потянулся за пачкой.
– Я навёл справки. Контрафактного аудио здесь полно, такого же видео тоже можно достать без проблем - тут, говорят, рыночек есть, были бы деньги, так всё можно купить, чуть не раньше дня премьеры. Зато распространителей пиратского софта жалуют не очень.

– Потому что в софт ещё мозги какие-никакие вложить надо, - Хич потягивал пиво, а пиво всегда наводило его на философские размышления. Вот как сейчас.
– Тебе приятно было бы узнать, что ты месяц-другой горбатился за компом, получил свои законные пару тысяч, а какой-то урод сломал защиту, и люди метут не лицензионку, с которой тебе идёт какой-то процентик, а его пиратские копии по пять или десять баксов. Мне было бы обидно. Потому я чаще хакал кредитки да перепрошивал мобильники. Или ломал защиту аудио и видео. Ну, иногда - игрушки. Этих певунов, вся работа которых горло драть и на сцене дрыгаться, не грех и наказать. А то вообразили, что они достойны ездить только на лимузинах по два "лимона" баксов или плавать на яхтах по пятнадцать-двадцать "лимонов", да ещё менять это дело каждый год. Не говоря уже об артистах. Я понимаю, что они тоже свой труд вкладывают, но их труд не идёт ни в какое сравнение с трудом программеров, а получать они хотят тоже не меньше пятнадцати миллионов за фильм. Ну, ладно, они там на съёмках нервы мотают, руки-ноги могут переломать. А за что немеряно гребут баксы продюсеры? Что они вкладывают, кроме рекламы? По-твоему, это справедливо?

– Э, парень, да ты "красный", - рассмеялся Ли.
– Хотя в общем, ты прав. Тот, кто производит что-то полезное, должен пахать с утра до ночи, чтобы заработать десять, двадцать, даже тридцать тысяч долларов в месяц. А тот, кто не производит ничего, кроме медиа-однодневок - имеет три-пять тысяч за один день. Или пятьдесят тысяч за один концерт. Вот и думай, что лучше - надрываться за гроши, или выламываться за миллионы.

– Да фиг с ними, с артистами и их миллионами...

– Не скажи, приятель, - Ли эта тема "зацепила", и он принялся философствовать. На свой манер.
– Представь, у тебя есть выбор: работать - пусть даже и хакером - но получать свои честные пару тысяч, жить в сарае и гадать, будет у тебя завтра чего пожрать, или нет. Или дёргаться на сцене, имея домик на Беверли Хиллз, миллионный счёт в банке, дорогой лимузин - и вечные интриги, без которых шоу-бизнес не шоу-бизнес? А там, глядишь, кто-нибудь из окружения, может даже собственный продюсер, потихоньку присадит тебя на "дурь". Так, на всякий случай, чтоб с крючка не сорвался.