– Отличный вид, не то что из моей конуры, – восхищенно проговорил Ричард, оборачиваясь к девушке.

– А то, – та довольно усмехнулась и нырнула под барную стойку. – Тебе какой, послаще, покислее, покрепче? – ее голос доносился чуть приглушенно.

– Повкуснее, – насмешливо ответил Ричард и развалился в мягком кресле.

– Тогда, я знаю, что тебе надо.

Софи, вылезла из-под стойки и четырьмя бутылками, две из них были заполнены какой-то золотисто-оранжевой жидкостью, одна – молочно-кофейной, а на четвертой большими буквами было написано “РОМ”.

– Ого! Ничего себе у тебя там запас!

Ричард задорно блеснул глазами. Софи усмехнулась в ответ, откинула назад свою золотистую гриву и расстегнула две верхние пуговицы синей рубашки. Какое-то время она шаманила на стойке. Наливала в шейкер жидкости из разных бутылок, встряхивала, переливала в стаканы. В конечном итоге, она поднесла Ричарду стакан с мутноватой приятно пахнущей кофе и цитрусами жидкостью, а себе – стакан заполненный льдом с прозрачным розоватым коктейлем.

– Как это называется? – спросил мужчина, принюхиваюсь к напитку.

– Это знаменитый “Оргазм”, – весело заявила Софи.

Ричард улыбнулся и сделал небольшой глоток. Коктейль был сладким и чуть терпким, по языку легко прокатилась волна жгучего ни с чем несравнимого вкуса.

– И правда, оргазм, – восхищенно прошептал он. – А что у тебя? – спросил он, глядя как София довольно потягивает свой коктейль из трубочки.

– Когда-то давно его называли “Сантьяго”. Сладко, крепко и холодно.

Девушка протянула ему чуть запотевший стакан. Ричард немного потянул из трубочки. Напиток был именно таким, каким его описала девушка, очень сладким, очень крепким, холодным, но мягким. Вкус ласкал язык как летний ветерок волосы красавицы.

– Очень вкусно, – похвалил коктейль Гизборн.

В ответ Софи только довольно хмыкнула. Какое-то время они молча потягивали свои напитки и любовались видом города. Затем Ричард нарушил молчание.

– А где твоя мать и сестры? Я видел у тебя в гостиной фото, где вас пятеро.

– Они на Земле.

– На Земле? – удивленно переспросил Гизборн.

– Агаа. Лет семь назад нашей семье общими усилиями удалось накопить денег на билет на Землю моей матери и младшим сестрам.

– А ты? Почему ты не полетела?

– Зачем мне это? – Тревиль пожала плечами. – К тому времени я уже работала вместе с отцом. Моя работа мне, в принципе, нравится, да и Марс я люблю. Хотя мама всегда говорила, что Земля лучше. Она сама землянка. Средняя сестра сейчас в университете искусств учится, а вторая – заканчивает школу. А твои где родители?

– Отец умер, а мать дома, в Октаве, – помолчав, кратко ответил Ричард.

– Извини, надавила на больную мозоль. А братья, сестры есть?

– Есть младший брат, он стал контрабандистом. Не видел его уже лет пять, наверное. В последний раз когда мы виделись, он собирался на Титан, – задумчиво сказал Гизборн и сделал глоток коктейля.

– Хочешь, я тебе сыграю? – чуть подумав, предложила София.

– На чем? – Ричард, в который раз за вечер удивился.

– На виолончели. Когда-то научилась играть, теперь вот в перерывах между убийствами утешаю совесть музыкой.

– Давай, – мужчина поудобнее устроился в кресле.

Софи поставила стакан на стеклянный столик и подошла к стене, нажала там незаметную кнопку, и открылся тайник, где на подставке стояла виолончель. Девушка бережно взяла инструмент за гриф левой рукой, а в правую руку взяла смычок. Усевшись в кресле, она крепко обхватила виолончель коленями и легко дернула за каждую струну, проверяя, не расстроилась ли. Затем поставила пальцы левой руки на струны и повела смычком.

Низкий бархатный звук виолончели волной разлился по комнате, по телу Ричарда пробежала стая мурашек. Софи закрыла глаза и погрузилась в музыку. Звуки лились из-под ее смычка легко и естественно. Нежная и красивая мелодия, казалось, трогает самые потаенные струны души, заставляет их дрожать и наполнять сердце сладкой щемящей грустью. Гизборн прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Музыка успокаивала и волновала одновременно. Перед закрытыми глазами медленно вырисовался неясный образ Марианны. Виолончель умолкла. Софи отложила смычок и устало вытерла со лба пот. Ричард сидел в оцепенении, в его ушах все еще звучал печальный заключительный аккорд.

– Это было прекрасно, – еле разлепив пересохшие губы, шепотом сказал он.

– Спасибо, – задорный звонкий голос девушка прозвучал неожиданно резко в тишине, все еще заполненной воспоминанием о чудесной музыке. – Пойду еще себе сделаю, – София поднялась, облокотила инструмент на стену и пошла к барной стойке.

Под действием музыки, Ричарду показалось, что он попал в какое-то другое измерение. Тревиль больше не казалась ему беспощадной, дерзкой “железной леди”, она была хрупкой, нежной и сильной, как цветок, пробивающийся в трещине асфальта. Мужчина зачарованно следил за тем, как она легкой походкой шла к бару, а ее золотистые волосы волнами покачивались в такт ее шагам. Наваждение рассеялось, когда София, задумавшись, споткнулась о порожек рядом с барной стойкой и зло прошипела ругательство. Мир тут же вернулся на место.