красавицы как она. И признаюсь, княже: люба она мне, ох, как люба!

Юрий Всеволодович смягчился.

– Люба, толкуешь?..

– Да, мой княже! – с жаром заговорил Богуслав. – Сердце мое

богатырское она, лебедушка белая, птица сизокрылая, опалила! И чем

опалила? Своими голубыми очами, пригожим лицом, лепой улыбкой и

девичьей статью. Горит от неведомой страсти сердечко мое, ярче солнца

пылает! И нет мне больше мочи, мой княже, терпеть такую муку! Как увижу

ее – сразу разума лишаюсь! И силы свои богатырские теряю, очи свои бойкие

опускаю к низу, ягненком становлюсь безропотным пред нею. Не могу без

нее жить на этом белом свете! Готов с любым сразиться за нее и даже с

целым войском – но только не отдать никому Дарину!

– Во как! Теперь я вижу: сходишь ты с ума по ней взаправду. Что не

мудрено. Она поистине зело пригожа…

– Вот о том я и толкую, княже.

– А она же… кого избрала своим суженным? Неужто твоего

супротивника – норманна? Али иного русского витязя? Что скажешь на то?

– Глядится, княже, что меня она выбрала.

– Будто? И по каким приметам?

– Приветлива она всегда со мной, улыбается. Люб я ей. Я ее служанку

подкупил дивными серьгами, что с похода против половцев привез, вот она и

говорит по секрету, что нравлюсь я хозяйке ее. Только, мол, Дарёна не

осмеливается видится со мной: отца своего страшно боится… А насчет

врагов…. Ежели монголы придут на нашу землю, то дадим им достойный

отпор. Перебьем их всех до одного! И храбрости, доблести и воинского

умения нам не занимать. На том Русь всегда и стояла.

Юрий Всеволодович покачал головой.

– Твоими устами да мед пить, Богуслав. Супостаты – крепкие воины, да

и численность их поболее нашего войска будет. Трое великих князей и все

Мстиславы – Мстислав Старый, Мстислав Удалой, и Мстислав

Святославович, да и другие наши храбрые князья пятнадцать годков тому

назад сложили свои буйны головы на реке Калка супротив монгол. И

половцы хана Котяна нам в ту пору не помогли. Сильные они ратники,

сильные… Не бояться их, но настороже с ними надобно быть… Так что не

хочу я, чтобы брань между моими дружинниками была в такую годину. С

кем я пойду против азиатов?

– Так что мне делать, княже? Как быть?

– Как быть?.. – Юрий Всеволодович щелкнул пальцами, украшенными

драгоценными перстнями. – Эй, слуги мои верные, Налейте богатырю вина!

Тут же к Богуславу подбежал прислужник с серебреным ковшом, налил

в кубок витязю красное вино, а князь сказал с едва заметным нажимом:

– Отпей, мой верный ратник, за мое здоровье.

– Отчего бы не отпить, княже! – Богуслав поднял кубок и воскликнул. –

За тебя, княже, долго тебе жить и править нашими землями! По

справедливости и мудрости! Да услышит Бог мои пожелания!

Юрий Всеволодович с достоинством кивнул и тоже выпил вина. Затем

заговорил:

– Пытаешь меня, как быть, воин? А отец твоей зазнобушки-любушки,

Поляба Удалой, придумал, как быть.

Богуслав встрепенулся.

– И как же?

– Биться вам с Эриком на кулаках велено. Кто выиграет, тот и получить

Дарину в жены!

Витязь заулыбался.

– Отменно придумано воеводою. Так тому и быть! Отвоюю я всяко

разно Дарёну у норманна – али я тогда не Богуслав!

– Не бахвались раньше времени, витязь. Шкуру медведя делят опосля

как его убьют – не ранее. Этот варяг сильный воин. С ним тебе придется

повозиться.

– Да, варяг сильный, но я лучше его… Ох, и крепко, княже, у тебя вино

заморское – аж голова закружилась.

Князь по-доброму улыбнулся.

– Попробуй еще и меда хмельного. Ключник у меня добрый да медовар

тоже. Ешь, пей, за мое здоровье, мой верный ратник. Теперь ты должен

упокоение найти своим думам о Дарине. Все, слава богу, решилось за тебя.

Так что готовься к драке с норманном. И останься покамест со мной,

побеседуем чуток.

– Воля твоя, княже, отчего не побеседовать, – согласился Богуслав.

***

Поляба Удалой грозно сдвинул брови и сердито толкнул толстую