Вечером первого дня похода поднялся ураганный ветер. Кочевники разбили лагерь с подветренной стороны небольшого холма, развели несколько костерков. Всю ночь сквозь шум бушующей стихии прорывался протяжный, полный нескончаемой тоски вой. Юные воины жались к огню, тревожно вглядываясь в беспросветную тьму. Байкеры старшего возраста спокойно поглощали кровяную колбасу, запивая ее можжевельниковой водой. Байки, сгрудившиеся неподалеку, вели себя беспокойно, то и дело всхрапывали, испуганно ржали. Вир Златорукий успокаивал юных соплеменников, утверждая, что опасность лагерю не угрожает. Судя по всему, выли не волки и не дикие псы, а вердоги. Отродья степных кошмаров, звери чрезвычайно коварные, при охоте действующие на удивление слаженно, иные особи были столь же умны, как люди. И именно это обстоятельство обеспечивало безопасность ночному становищу. Животные прекрасно знали, кто такие байкеры. И если на одного, на двоих, на троих они могли бы устроить жестокую охоту, то связываться с тридцатью пятью бойцами сметливые твари не пожелают. Однако далеко не все верили Виру, ведь черные вердоги умели обездвиживать одним только взглядом, и если подобный зверь попадался на пути, то сражаться с ним стоило, не смотря ему в глаза.

Это очень тревожило Ури, ведь Хона, его маленькая девочка, и двуличный говнюк с дурацким бабьим погонялом могли стать жертвами кровожадных вердогов. Сопляка и не жалко вовсе, но дочура... любимая единственная дочура... поневоле вместе с дремой приходят старые легенды...

На востоке, в нескольких переходах от владений байкеров стоял самый запретный среди всех городов, родина клана Хандредов. Мертвые Новочек, Шахты, Ростов, Калитва и Таган были раем по сравнению с ним. До Великой погибели там находился Замок Смерти, и величали его Аэсом. Древние владели тайным колдовством. Они умели извлекать из смерти чудесный огонь. К замку были подведены стальные канаты, по которым сияние и жар шли в города, и ночью было светло как днем, а зимой дома согревались без печей и костров. Когда разгневанный Харлей Изначальный наслал болезнь безумия на баггеров и кеглей, некому стало следить за Аэсом. Чудесный огонь вырвался из проводов и из-за стен замка и поразил людей мором испепеления, иначе называемом лучевой болезнью. А еще из Аэса вышла адская шлюха Радиация, у которой между ног пылала неугасимая похоть. Она сходилась со всякой зараженной болезнью безумия тварью и зачинала от всех зверей и людей, но все никак не могла утолить свой неисчерпаемый голод, пока, наконец, Харлей Изначальный не спустился с небес, и не ударил ее копытом. Радиация упала в реку и, умирая, обмочилась и загрязнила своей скверной воды. С тех пор река получила название Пагубь, а земли за ней - Запагубье.

Но даже мертвой адская шлюха творила зло. Из ее чрева вышли твари. Демы появились от случки Радиации с летучими мышами, леопоны - с котами и рысями, вердоги - с собаками, хорсаты - с лошадьми, угрени - с рыбами, а аэсы, названные в честь Замка Смерти - с людьми из баггеров.

С тех пор прошел век, и твари, рожденные в дни Великой погибели, расплодились и разошлись по всей бескрайней степи, напоминая смертным о скорби прошлых лет...

Дрема Ури прервалась с первыми лучами солнца. Что-то потревожило его неспокойный сон. Стоял густой туман. Совсем рядом кто-то шуршал травой. Еще не отдавая отчет в собственных действиях, предводитель схватился за секиру.

– Тише, - вождь услышал знакомый голос.

Из тумана выплыла фигура Вира Златорукого. Седые волосы его были заплетены в косу, а в глазах читалась строгая решимость.

– Баггерхелл, когда же я высплюсь!
– проворчал Ури.

– Знаешь, о чем я подумал?
– прошептал кастомайзер, присаживаясь на корточки.
– Твоя дочь могла уйти в Новочек.

– Глупости, - кряхтя, Ури сел, - это запретный город. А дочура рвется за Пагубь.

– Да, - согласился Вир, - но ты не забывай, что ее напарник очень смекалистый малый, я это понял еще на байкфесте, и он вполне может предложить ей переждать погоню. Ведь мы никогда не пошли бы в город. Просто поставь нас на их место.

– Там ведь свирепствовала болезнь...

– Свирепствовала, - не стал отрицать кастомайзер, - но если убрать предрассудки, то в городе может быть даже безопасней, чем в степи.

– Наши предания ты называешь предрассудками?
– президент покачал головой.
– Вир, ты знаешь, как я тебя уважаю, но иногда ты перегибаешь палку.

– Знаю, - кастомайзер кивнул, - только, если бы я не перегибал палку, я не выжил бы в плену у выродков-аэсов, а они меня почитали за великого бога Ингодвитраста.

Туман вдруг разразился смехом.

– Да, Вир, все знают, как тебе пришлось сношать девственниц-уродок, которых к тебе приводили со всего Запагубья, - это был голос Непа Дальнозоркого, президента клана Вампиров, - после такого с тобой ни одна байкерша не захотела разделить ложе, кроме Чезеты. Но она всегда была чокнутой.

– Тебе, Неп, просто неведомо такое понятие, как любовь, - угрюмо проворчал кастомайзер.

– Да, конечно, любовь, - из марева показался смеющейся худолицый байкер с острой бородкой и столь же острым взглядом, - любовь, что же еще...

– Я рад, что у тебя хорошее настроение, Неп, - сказал Ури.

– Только боюсь, я могу испортить твое, - главарь Вампиров присел на корточки сзади Вира и, схватив его за плечи, взглянул на президента Дэнджеров:

– Я гляжу, наш великий осеменитель подговаривает тебя отправиться в Новочек, только наша цель не запретный город, а аэсы. И я против того, чтобы сходить с пути.

– Верно, наша цель - Запагубье, - кастомайзер высвободился из объятий Непа, - но ты сам подумай, три клана из семи, в том числе и твой, родом из Новочека, неужели тебе, президенту Вампиров, не любопытно посетить родину предков. Запагубье - запретное место, но мы туда периодически набегаем, так чем же хуже любой из городов?

– Брось Вир, - Неп засмеялся, - твои уловки на меня не подействуют, мы идем на юг, не сворачивая, ибо это наша цель.

– Поход в город тоже можно посчитать за подвиг.

– Мне, моему клану, да и всем остальным не нужен такой подвиг...

– Тогда решим голосованием, - подвел итог Ури, поднимаясь с походной шкуры, - если мемберы проголосуют за Новочек, пойдем на Новочек, проголосуют за Пагубь, значит - прямиком на Пагубь.

– Это не по правилам, - воспротивился Неп, - ты не имеешь право ставить на голосование этот вопрос. Ты сейчас исполняешь волю небесного стального коня Харлея Изначального, и демократия тут неуместна!