Валерия кто-то позвал, и он ушел. Леночка усмехнулась, заметив на своей руке, на том месте, куда он прикасался губами, розовый след от помады. «Попсовый пупсик», — отметила она про себя и почувствовала, как снизошло на нее какое-то ленивое умиротворение. Они такие же люди, как и Леночка. Все со своими недостатками, комплексами, обидами на жизнь и своими счетами с нею. Смешные, маленькие, уязвимые пупсики, вынужденные украшать себя платьями, перманентами, красками, как будто тех красок, которые отпустила природа на долю каждого, оказалось слишком мало.

— Леночка, — Соловьев подошел к ней немного запыхавшись — она и не заметила, как он отходил. — Леночка я должен буду отвезти жену Николая в больницу.

— В больницу? — Леночка сделала большие глаза. — А кто такой Николай, и почему — ты?

— Николай Штурм — хозяин банкета. Я же тебе говорил о нем, — Соловьев посмотрел на Леночку с некоторым сожалением. — А у жены его боли в животе. Она, понимаешь, беременна. Пока этого не видно… Леночка, я должен извиниться перед тобой. Николай мой школьный друг, ты сама понимаешь, старая дружба… У них никак не получается родить ребенка, делали искусственное…

— Да ладно тебе. Можешь не объяснять, я что же, не человек по-твоему? Слушай, ну тогда и я с тобой? А? Я же никого здесь не знаю, буду чувствовать себя не в своей тарелке.

— Нет-нет-нет! — запротестовал Соловьев. — Больница недалеко. Заведующий больницы среди гостей, поэтому положить ее — дело недолгое. Заведующий останется с ней, а Николай, как только выдастся свободная минутка, сам поедет туда. Он не может оставить… Ты ведь видишь… Леночка, я вернусь моментально, и что я потом буду делать без тебя? Побудь пока на попечении, ну хотя бы… Ивашкина…

— Ивашкина? Ты посмотри, в нашу сторону уже идет вон та длинноногая. Я что же, должна бороться за свое «счастье»?

— А — вот! Я нашел тебе кавалера! Сию секунду!

Леночка с улыбкой проследила за Соловьевым, который подошел к стоящим в стороне людям, — туда, где был Штурм с женой, придерживающей живот. Было видно, что поза ее непроизвольна — она изо всех сил старалась скрыть гримасу боли, завуалировав ее приветливой улыбкой. Николай тоже улыбается, но тревогу выдает его напрягшаяся фигура. Рядом с ними Балабяны. Их представили друг другу с самого начала вечера. Отец — Энрико Балабян, его очаровательная супруга София Балабян и сын Марк Балабян. Странное сочетание имен. Объясняется оно тем, что Энрико Балабян — армянин итальянского происхождения. Мать София Балабян — полька, — в девичестве носившая фамилию Кахнович, а сын — изумительное производное огненного коктейля их кровей. Строгая и немного надменная София в союзе с темпераментным и ошеломительно напористым Энрико явили свету Марка — с утонченными чертами лица и глазами с угольными зрачками, из которых так и рвался наружу с трудом сдерживаемый азарт к жизни.

Он бросил взгляд через плечо в сторону Леночки, и Леночка чуть не охнула. Как странно все сочеталось в нем: надменность и величественность, бесстрастие и темперамент. Она отвернулась, почувствовав, как напряженное ожидание сковывает ее волю. Нет уж, не нужен ей никакой кавалер. Она прекрасно дождется Володю и сама.

Соловьев все еще стоял возле них, но Леночка, поискав взглядом дверь, пошла к выходу. Она оказалась на веранде, спустилась по невысоким длинным ступенькам и прошла по дорожке в сторону нетронутого при новостройке величественного векового сосняка. Обнаружив среди деревьев увитую плющом беседку, направилась к ней.

Пьяняще пахло хвоей и сыростью. Здесь должно быть много грибов, подумала она. За всю жизнь Леночка так ни разу и не сходила в лес за грибами. Раза два они были с папой Сашей на пикнике, который устраивался на осенней лужайке, и оба раза она обнаруживала пенечки, усеянные маленькими крепенькими опятами. Леночка собирала их в полиэтиленовый пакетик и вечером тушила на сковородке с рассыпчатой картошкой. Это было объедение, но чтобы запасти грибов впрок… Все как-то не получалось выкроить свободное время и отправиться с лукошком по грибы.

С крыльца спустился Соловьев. Он повертел головой по сторонам, подошел торопливым шагом к охране на входе, поговорил с ними. Леночка видела, как Соловьев удивленно пожал плечами. Наверное, нужно было окликнуть его, но Леночке не хотелось этого делать. Ей просто хотелось, чтобы он уехал и как можно скорее вернулся, а до этого пусть бы ее никто не трогал.

— Ну ладно, Николай, она где-то здесь. Обнаружится, проследи, чтобы не скучала.

— Вот тебе сотовый, если что, звони с дороги. Береги себя, дорогая. — То ли ветер подул в Леночкину сторону, то ли еще по каким необъяснимым причинам, Леночка вдруг отчетливо услышала их разговор. Жена Штурма, Соловьев и заведующий больницы, в которую ее везли, сели в соловьевскую «восьмерку» и покатили за бесшумно раскрывшиеся ворота. Леночка с облегчением вздохнула — отсюда ей видно все. Когда вернется Соловьев, она покинет свое убежище, вряд ли кто догадается искать ее в этой беседке. Холодновато только. Ну да ничего, не того еще она натерпелась в своей жизни.

Леночка провела пальцем по шершавому стволу дерева, которое росло сразу за перилами беседочного ограждения, посмотрела в темное ночное небо, вслушалась в нежно шелестящую тишину. До чего же хорошо! Но мысли ее неотступно возвращались в будничность завтрашнего дня и всей последующей жизни, неразрывно связанной с прошлым. Забудет ли она когда-нибудь о Фиме и его своре? Перестанет ли горячо биться ее сердце при воспоминании о времени, проведенном с Выголевым?

Взгляд, которым она пересеклась с Марком, уже вылетел из ее головы, и Леночка теперь думала только о том, что занозой сидело в ее душе.