Она засмеялась.

— Я давно это поняла. Ты не такой уж и загадочный.

Я почувствовал, что группа наблюдает за нами. Осмотрев комнату, я понял, что нет Трейси.

— Что с тобой не так сегодня? — спросил я.

— Ничего. Просто я устала снимать одного распущенного засранца целыми днями.

Я уставился на неё.

— Тебя продинамили прошлой ночью или что-то в этом духе?

— Не совсем.

— Не изливай своё дерьмо на меня. Ты хочешь уйти, валяй. Мне тоже не нравится, что ты постоянно крутишься рядом.

Я мог сказать ещё что-нибудь, чтобы вывести её из себя. Я не понимал, что происходит, но что-то, определённо, происходило. Конечно, не стоило подливать масло в огонь, но я не мог удержаться. Если кто-то дерьмово вёл себя по отношению ко мне, а я ещё даже ничего не успел сделать, чтобы это заслужить, я старался сделать так, чтобы всё было по справедливости.

— Неважно, — наконец, сказала она. — И вообще, где Трейси?

— Я думал, ты знаешь.

Она покачала головой.

— Не имею представления. Но, разумеется, её не будет сегодня.

Почти как по команде, в комнату внезапно влетела Трейси.

— Простите, я опоздала, — сказала она, в своей обычной бодрой манере.

Краем глаза я наблюдал за тем, как Джесс поморщилась.

— Всё в порядке? — спросил я.

— О, абсолютно. У моей подружки были проблемы с машиной сегодня утром.

— Я уверен, ты справилась.

— Да. Всё в норме.

Я улыбнулся ей.

— Я мог бы подшучивать над тобой подольше, учитывая то, что ты всё равно собираешься пытать меня.

— Будь я проклята, если не собираюсь.

После этого мы принялись за работу. Джесс облокотилась на стену в дальнем конце комнаты до окончания занятий и едва проронила пару слов, что происходило впервые. Обычно она мелькала перед глазами, раздавая всем инструкции о том, как лучше передать эмоции, но также следя и за ходом нашей работы.

Она постоянно повторяла фразы типа: «Линкольн, не мог бы ты передать состояние тщетной надежды?» или: «Замри и думай о своих ногах, я имею в виду, на самом деле, думай о боли», а иногда даже: «С твоей нынешней репутацией, представь, что вся твоя расширившаяся семья поддерживает тебя, словно ты близок к получению награды за храбрость». По правде говоря, она была безумна в лучшие из своих дней.

И по какой-то причине мне не хватало её постоянных комментариев. Это стало частью рутины. Мы с Трейси даже получали от этого больное удовольствие. Она добилась больших успехов в создании впечатления «чопорной Джесс».

Однако, несмотря на плохое настроение Джесс и тяжелое утро Трейси, сеанс прошёл хорошо. Я не мог полностью сосредоточиться, потому что в моей голове продолжали проноситься образы обнаженной Бри, но это не имело значения. Даже если бы всё, чего я хотел — просто лежать весь день в той музыкальной комнате рядом с обнажённой Бри, мне следовало сосредоточиться.

Я должен был вернуть свои ноги.

Позже, когда команда прервала съёмку и удалилась на короткий перерыв, я, задыхаясь, сел, прислонившись спиной к зеркальной стене. Воспоминания о прошлой ночи обрушились на меня.

***

Её руки были прижаты к поверхности рояля, спина выгибалась дугой, когда я входил во влажную промежность. Мы уже второй раз занимались любовью, и я задыхался от изнеможения.

Она посмотрела на меня через плечо.

— Трахни меня жёстче, Линкольн, — простонала она.

Это завело меня. Я схватил Бри и глубоко вошёл в неё, вращая бёдрами. Внезапно после третьего толчка я почувствовал, как боль обрушилась на меня, боль, которую я, как мог, пытался игнорировать.

— Чёрт, — прорычал я, откинувшись назад и пошатнувшись.

— Линкольн! — вскрикнула она, двинувшись в мою сторону.

Я отмахнулся от неё.

— Я в порядке. Всё дело в моих чёртовых искалеченных ногах. В таком положении трудно стоять.

— Прости. Мне так жаль, — она прикоснулась к моей груди.

Я посмотрел на свой по-прежнему каменно-твёрдый член.

— Забудь об этом. Глупо не воспользоваться таким стояком.

Она ухмыльнулась.

— Не воспользоваться? Ты шутишь?

— Определённо, нет. Ты можешь приступить к работе, раз тебе не понравилась моя шутка.