С ним я становилась безрассудной. Мы оба едва могли сдерживаться.

Поэтому я повела себя как стерва и всё испортила. Я трусливо игнорировала его, а он игнорировал меня. И я ненавидела каждое мгновенье, проведённое без совершенных рук, которыми он обхватывал моё обнажённое тело.

— Картины привезли, — прощебетала Джулс мне в ухо.

Я вздрогнула и подкрутила громкость наушника.

— Ясно. Куда их поставить?

— На тридцать второй стол, пожалуйста.

— Окей, уже иду.

Я вздохнула, оттолкнулась от стены, прислонившись к которой предавалась грёзам, и направилась в сторону входа.

Сложно поверить, что аукцион уже действительно начался. Казалось, прошла всего пара дней с того момента, когда Джулс впервые спросила меня о нём. Пока я шла через извилистое помещение аукциона с аккуратно расставленными столами, то снова и снова поражалась её способности преуспевать в подобных вещах.

Джулс была немного взбалмошной, но уверенно справлялась с благотворительными мероприятиями вроде этого.

Я быстро нашла картины, которые были ей нужны, и помогла установить их на требуемых местах. В зале повсюду суетились люди, расставлявшие цветы и экспонаты вроде шарфов ручной работы и подписанных изданий известных книг. Я не смогла припомнить, какого рода благотворительность она выбрала, но ей, наверняка, удастся собрать огромные средства.

Блуждая по залу, я осматривала вещи. Там были старые бейсбольные карточки, подписанные предметы, подарочные карты в дорогие рестораны и многое другое. Внезапно я увидела один из столов и остолбенела.

В центре стоял огромный портрет Линкольна с голым торсом, покрытым татуировками. Привлекательное лицо с резкими чертами и самодовольной ухмылкой. Я моргнула, вспоминая его тело, покрытое потом, когда он имел меня.

Вокруг картины лежали подписанные сувениры. Там была корзина с одеждой «Бейсд» и подписанный парашютный рюкзак. Там же лежали шлем и наколенники, которые были на нём, когда он побил мировой рекорд. Но больше всего моё внимание привлек простенький билет на подставке, возвышающийся над остальными предметами. Небольшая подпись гласила: «Выиграй свидание с самим Линкольном «Бейсдом» Картером!»

— Какого чёрта? — пробормотала я, прочитав подпись.

Очевидно, Джулс как-то умудрилась уговорить Линкольна сходить на свидание с счастливым обладателем билета. Всего одна ночь, несколько часов в превосходном ресторане, и, само собой, только для женской части его фанатов. Я потрясла головой, с изумлением отметив всплывшие на поверхность противоречивые эмоции.

«О чём, чёрт побери, думала Джулс? И почему меня вообще это волнует?»

— Обри, ты нужна мне у четвертого стола, — раздался голос Джулс в моём наушнике.

— Окей, иду.

Сжав челюсти, я оторвалась от стенда Линкольна. Я знала, что «свидание» не было таковым на самом деле, что это просто забава для фанатов Линкольна ради благотворительности. Я понимала, что ничего такого не подразумевалось, учитывая тот факт, что это придумала его мать. Она бы не стала его использовать.

Или стала?

Я потрясла головой. Это какой-то сумасшедший дом.

За четвёртым столом обнаружилась пожилая пара, выставляющая роскошные трости, очевидно, для покупателей постарше. Я помогла им распаковать их и разложить на столе.

Параллельно я продолжала думать о портрете Линкольна, который не помогал оценить оригинал по достоинству. Это была лишь бледная тень реального человека. Мне бы не следовало знать об этом, но я знала, и постоянно возвращалась к этой мысли.

Я знала, что это будет странный вечер. До того, как Линкольн объявится и до моих попыток сохранить дистанцию между нами, мне ещё придется чертовски потрудиться. Но ситуация со свиданием вмешалась в мои планы.

Всё же, это было ради хорошего дела. Чем бы это дело ни было. И хуже вечер стать уже не мог.

***

Со своего места у сцены я наблюдала за тем, как люди постепенно заполняли банкетный зал и кружились вокруг выставочных столов. Аукцион был негласным, и это означало, что каждый должен был написать свою цену рядом с товаром, и самое большое предложение выиграло бы.

С этим мне повезло, потому что я вряд ли смогла бы выдержать настоящий аукцион. Я была перевозбуждена и едва сдерживалась от того, чтобы вскочить, так что перспектива просидеть на одном месте несколько часов показалась бы мне адом.