Фреда нахмурилась, засунула руки в карманы и поежилась на зимнем ветру. Она молчала, сдерживая рвущееся возмущение, решив выслушать все, что ей скажет рыжая нахалка.

— Они так метят особенно интересных из тех, кого хотят сделать себе подобными, — продолжила тем временем норвежка. — Лично мне трудно назвать это любовью, искренней привязанностью или чем-то таким. Почти всегда такие меченые становятся одержимыми своими хозяевами. Кровь вампира-мага на некоторых вообще действует как галлюциноген, как наркотик. Думать о своем хозяине, хотеть его, стремиться к воссоединению снова и снова — вот какими они могут стать. Хотя бывают и редкие исключения. У некоторых проявляется устойчивость, вроде иммунитета. Иногда связь возникает на время, а потом исчезает. А кто-то вообще не усваивает кровь вампира-мага, отторгая её после приема. У вас ничего такого не…? — и она замолчала, увидев, как сверкнули в темноте глаза собеседницы.

— Почему вы все это мне говорите? — процедила Фреда. — Там, в Норвегии вы мне сказали, чтобы я не боялась ничего и… его. Почему сейчас?..

— Потому что тогда я еще не знала всего про вас. Следовало бы, конечно, предостеречь еще тогда, но я не думала, что все с вами так далеко зайдет. Да и вы мне были безразличны. Так, очередное поручение. Ответная услуга за услугу Вагнера. — Метте вскинула голову и оценивающе воззрилась на Фреду. — Вы мне понравились. Я хотела вас предупредить позже, но не успела. Вы не безликая, не овца, какими были все прочие… — Метте замолкла.

— Так вот, что вы имели в виду на самом деле, когда говорили, что я первая за много лет, кого Вагнер направил в такое место… — Фреда, прищурившись, посмотрела на Метте. — До меня были и другие… овцы. Но вы мне так и не ответили, зачем по-вашему он сам предложил мне уехать и скрыться? Я не понимаю…

— Да что тут непонятного! — вспылила Метте. — Это проверка вашей связи. Насколько она прочна, как действует. Не будьте вы, в самом-то деле, овцой, Фреда! Вы бы все равно или сами вернулись, или он бы вас без труда отыскал и снова препроводил в Цитадель под свое бледное крылышко.

— Но он предложил мне сбежать еще до того как…

— И вы думаете, что это проявление благородства, которое вы пробудили в его спящей мертвым сном душе? — фыркнула Метте. — Вампиры — страшные хитрецы по своей природе. Это, милая, пиар — ход, чтобы набрать очков в свою пользу, еще больше уверить вас в своем бескорыстии. Заставить вас максимально расслабиться, перестать бояться и сомневаться в искренности его «добрых» намерений и чувств. Так вы действительно расслабились и поверили ему настолько, что улеглись к нему под холодный бочок, надеясь согреться. Добровольно, надо полагать. Он — манипулятор. Они все манипуляторы. Если не зачаровывают, превращая ваш мозг в кашу, так играют с вами, словно кошка с мышкой. На вас ведь зачарование не действует? Тогда побегайте по крысиному лабиринту, а они понаблюдают. Да не сверкайте на меня глазами! Я говорю с вами откровенно. И если нет еще связи на крови, то все равно что-то есть. Не знаю… Метка какая-то…

— Какая же это… гадость, — Фреду затошнило от отвращения и разочарования.

Она глубоко вдохнула, настраивая себя на равновесие и пытаясь унять бурю в душе и горячку, охватившую сознание. Рука потянулась к Custos’у и… она тут же отдернула ее.

Чем на самом деле был этот амулет? Вагнер сказал ей, что это Хранитель сущности, а эта штуковина могла быть чем угодно. Возможно, это какой-то Подавитель воли или Контролёр разума. Или что-то вроде отслеживающего устройства.

Послав ее в тот заброшенный дом, Вагнер мог каким-то образом заранее подложить туда эту вещицу, а потом наплести историю про таинственное обретение Хранителя сущности. Устроил ей квест в духе бойскаутских игр «Отыщи клад», а она, как последняя идиотка, купилась и добровольно нацепила на себя эту хрень, как собака ошейник.

Фреда рванула воротник куртки и решительно сняла цепочку с подвеской с шеи. Зажав амулет в кулаке, сунула его в карман, но, передумав, обернулась к открытой машине и, подавшись в салон, перегнулась через водительское сиденье и бросила его в бардачок.

— Не стану спрашивать, что там у вас, — заметила Метте, — но что бы там ни было, если это дал вам Вагнер, лучше от всех его даров избавиться. А теперь, даже если вы мне не поверили, прошу вас, уезжайте из Чехии. Садитесь в мою машину, я переправлю вас в Германию без проблем. А там наши подхватят вас и помогут во всем.

— Наши? Кто это «наши»? — Фреда, стуча зубами, облизнула заледеневшие на ветру губы.

Мысли кружились в голове вихрем. Слушать Метте она больше не желала, но тянула время, чтобы хоть немного прийти в себя.

— Мы подошли к сути нашего разговора. С нашими вы уже встречались. В Норвегии, — Метте не спускала глаз с лица собеседницы. — Волки, помните? Вагнер сказал вам, что я вервольф, но это не совсем так. Я потомок вервольфов и людей-волков. Слышали о таких?

Фреда отрицательно помотала головой.

— Это очень древнее могущественное племя носителей уникальных знаний и способностей. Их немного осталось. Некогда грозный и сплоченный клан распался, и чистота их крови была нарушена связями с другими расами и существами. Вопрос выживания. Говорят, что старейшины клана были так озабочены чистотой крови, что дело дошло до инцестов. И, как следствие, началось вырождение. Чтобы прекратить это и остановить вымирание один из бунтарей покинул клан, нарушил все устои и женился на человеческой женщине. От него началась побочная линия людей-волков. Вот к ней я и принадлежу. Волки в Норвегии, которых вы видели, признали вас своей. Потому я и здесь. В вас течет наша кровь. Вы не помните, кто ваши родители?