Не отдавая себе отчета, Лео ревностно оберегал созданный им мир и необычных существ, населявших его: Мэдди и ее детей. Даже Тайлера, единственного из своих сородичей, знавшего все, и единственного, кому мог доверять. Лео наблюдал за всеми, не упуская ничего.

И именно он был первым, кто заметил, что в малышах стали проявляться те самые особенные качества, которые ждала и страшилась Мэдисон.

Джейк рос молчаливым, погруженным в себя ребенком, а Леона была вихрем, без устали носившимся по дому с утра до вечера. Если она что-то ломала, рвала и разбрасывала, то Джейк ходил за ней по пятам и собирал, складывал и пытался исправить. Если Джейк впадал в состояние ступора, пугавшее Мэдисон, то только Леона могла вывести брата из столбняка и заставить снова стать обычным ребенком.

Именно тогда Лео понял, что дети чувствуют и понимают больше, чем могут осознать в своем возрасте.

Однако экстраординарные способности не успели проявиться в двойняшках в полной мере, потому что в один из дней их мирной и неспешной жизни пришел конец.

За годы знакомства с Лео и Тайлером, Мэдди научилась распознавать их, выделяя и закрепляя в своем восприятии некоторые особенности, присущие только этим двум вампирам.

Лео для нее как океан, неистовый и бескрайний, то бушующий штормом, то вдруг стихающий и прохладными волнами омывающий разгоряченную кожу…

А Тайлер напоминал водопад. Не бурную и шумную стену пенных вод, срывающуюся вниз с головокружительной высоты, а сверкающий на солнце прозрачный поток, мягко стекающий по камням.

И оба вампира по-своему чувствовали Мэдисон, но между ней и Лео связь, скрепленная кровью, была сильнее, и здесь работала уже не только их Клятва.

Однако к чистоте восприятия все больше примешивалось что-то, совершенно ненужное, непрошенное. Лео, не видя Мэдисон днями, а иногда неделями, научился скучать по ней. И тогда для него их связь становилась как до боли натянутый нерв. Он хотел постоянно видеть ее и знать, что с ней все в порядке. Он понимал, что Мэдисон ждет его, и рада каждому его появлению. Он хотел дать ей понять, что имеет на нее право и будет всегда возвращаться. И не только потому, что многое сделал для нее и детей, а потому что хотел этого. Хотел её для себя.

Он уже почти решил сказать ей об этом.

И не успел.

В тот день Лео был далеко. Когда он почувствовал, что с Мэдисон случилась беда, он не смог ничего сделать: преградой оказался другой часовой пояс и разница во времени. Там, где находился он была ночь, на острове — самый разгар дня.

Когда он добрался до острова, то нашел в доме обезумевшего от волнения Тайлера Вуда и притихших, ничего не понимающих детей.

— Мэдди нет с самого утра, — проговорил Вуд.

Он с тревогой неотрывно следил за Лео.

— Она уехала после завтрака, сказала, что нужно сделать какие-то дела в поселке, заехать в магазин. Я не мог выйти, оставался в доме весь день с детьми, — он не оправдывался, словно уже вынес себе приговор.

Тайлер замолчал, потом задал вопрос, которого боялись оба:

— Ты что-то чувствуешь?

Лео чувствовал и точно знал: произошло нечто внезапное, непоправимое и окончательное.

Борегар ничего не ответил, посмотрел на Тайлера и, выходя из дома, холодно бросил:

— Я найду ее.

Он все понял быстро.

Вниз, к поселку вела узкая каменистая извилистая дорога, проложенная по склону, поросшему кустарником. Зима в этом году выдалась не типичной для этих мест, с частыми оттепелями и перепадами температур. Сегодня всю ночь шел дождь со снегом, по склонам стекали потоки воды, подмывая почву и делая дорогу скользкой.

Лео не знал, что точно случилось. Скорее всего, Мэдди просто не справилась с управлением, и внедорожник съехал с дороги. Судя по следам, Мэдди пыталась лавировать между каменными выступами, в тщетных усилияхвывести машину на более пологое место, затормозить, но скользкая, размытая весенними потоками поверхностьи ведущий под гору склон, не позволили ей сделать это.

Джип сорвался вниз и исчез на дне моря, лишь несколько обломков покореженного железа Леонар обнаружил на узкой полосе каменистого берега. Здесь же он нашел изувеченное тело той, которую любил.

Все произошло на необитаемой части острова. Шум волн, вой ветра поглотили звуки аварии. Мэдди, видимо, выбросило из машины и ее тело упало за камни. Она погибла в результате того самого несчастного случая, над которым Леонар был не властен. И произошло это именно тогда, когда больше всего на свете он боялся, что нечтоподобное случится, и он потеряет ее.

Лео ликвидировал следы аварии и отвез тело Мэдисон на континент, где кремировал. Вампир бережно собрал пепел, голубой и сияющий, как звездная пыль, и спрятал в самое надежное из всех известных ему мест.

Ни вампиры, ни люди, сгорая, не превращаются в невесомый и шелковистый, как пыльца с крылышек бабочки, прах. Его Мэдисон была кем-то совершенно особенным, кем-то особенным для него. И он не уберег ее.

Дети, оставшиеся сиротами, все это время провели с Тайлером. Когда Лео вернулся к ним, он принял решение, казавшееся ему самыми правильными из всех возможных.