Оба вампира помолчали, вспоминая каждый свое.

— Ты носил ее прах с собой, и он был с тобой во время церемонии, — задумчиво повторил Тайлер Вуд после паузы. — Но вряд ли останки могут считаться нарушением условий наложения заклинания, — заключил он. — А если и считаются, то почему же тогда с детьми Мэдисон стало что-то происходить только сейчас, столько лет спустя?

— Не знаю, — медленно покачал головой Лео, — и спросить теперь не у кого. Но надо разобраться.

— Согласен, и разбираться будем вместе, — заявил Тайлер, проводя рукой по коротким светлым волосам. — Тебе еще интересно, что известно мне?

— Действительно, мы отвлеклись. Давай, говори.

— Леона-Фреда сейчас снова в Праге, как я уже и сказал, — продолжил Вуд. — Постоянно живет в Цитадели, которая принадлежит Ордену Usum sanguinem. Творящие кровь или творцы крови, так это, кажется, можно перевести. Одним словом, это что-то вроде секты или клана вампиров-колдунов, владеющих помимо прочего магией крови. Цитадели обнаружить практически невозможно, если не быть туда приглашенным хозяином — Регентом.

— Все это я уже знаю, — перебил его Лео. — Меня интересует, как она попала к этим вампирам и почему там осталась. Об этом что-нибудь знаешь?

— А тебе известно, почему ее разыскивает полиция? — продолжил Тайлер, словно не слыша вопроса Леонара.

— Какое-то мошенничество с документами на вывоз ценностей из страны. Что-то еще про гибель мужчины в музее. Слушай, Вуд, говори уже, если что-то действительно знаешь!

— Мужик в музее умер вроде как естественной смертью — сердце. Но на месте его кончины нашли смартфон девчонки, а вот документы, которые она должна была ему передать, куда-то пропали, — продолжил Тайлер. — На работе Фреда считалась добросовестным, исполнительным и перспективным молодым сотрудником. Она сама могла стать экспертом. Но если документы и подделывала — что, судя по всему, полнейший бред-то такое в одиночку проворачивать практически невозможно. И вот самое любопытное — тело мужика нашли в подвале музея утром следующего дня. Ни капли крови, никаких следов насилия, борьбы или еще какого криминала. Вообще ничего — чисто. Охрана ничего не знает, никого не видела. Знаешь, когда такое бывает?

— Когда поработают вампирские чистильщики.

— Не просто чистильщики, а маги, которые всякие такие штуки используют, вроде превращения крови в воду, имитации целостности плоти, «мирной» смерти и тому подобное. Я о таком только слышал, но не встречался никогда.

— Зеленый ты еще, Вуд, — небрежно отозвался Лео, который по человеческим меркам выглядел на десяток лет моложе Тайлера, а на деле был старше почти на восемь веков. Он устремил задумчивый взгляд куда-то мимо собеседника и добавил, — потому и не слышал. Это древнее колдовское искусство, его маги-вампиры практикуют давным-давно. Просто со временем все это ушло в тень, но, конечно, не было забыто. Мне вот интересно, что за документы приносила Фреда и почему их не нашли. Расклад весь очень уж похож на то, что Фреду подставили. Кто и зачем? Понятно, что ее смартфон подбросили уже после того, как на месте поработали чистильщики. Не могли же они его не заметить? И надо еще выяснить, кто именно забирал девчонку из музея. Про одного я уже знаю — некий Вагнер. Что-нибудь знаешь о нем?

— Рейнхард Вагнер — Регент Цитадели Ордена в Праге, — ответил Вуд. — О нем есть материал в исторических архивах. Он сын Игнациуса Вагнера, известного тем, что был лекарем и алхимиком при дворе герцога Родерика Линцкого. Еще подростком, благодаря отцу, Вагнер-младший обучился медицине и даже практиковал вместе с родителем. Изучал алхимию и магию. Да так успешно изучал, что к тридцати годам превзошел папашу и знал и умел много такого, чего простым смертным знать и уметь не положено — типа все той же магии крови — чем, скорее всего, и обратил на себя внимание магистров вампирского Ордена Usum sanguinem. Маги-вампиры никогда и никому не позволяли проникать на их территорию и постигать то, что должно быть известно только им одним.

Есть непроверенная и неподтвержденная информация, что Вагнера-младшего, якобы, обратили на глазах отца. Папаше в назидание, чтобы больше не совался, куда не следует. Вот интересно только, отцу потом чердак подчистили или так отпустили?

— Не все ли равно, — заметил Лео, — после того, что он мог увидеть, никто бы ему все равно не поверил, сочтя полоумным. Если только он им не стал на самом деле.

— Вполне вероятно, что так и случилось, — отозвался Вуд. — У Вагнера-младшего на тот момент была жена и двое детей, оставалась еще мать и братья с семьями. Так что его отцу было, что еще терять. После обращения сына Вагнер-старший немедленно бросил практику, заперся в своем доме и прожил остаток дней, практически не выходя и ни с кем не общаясь. О нем так ничего больше и неизвестно, нет даже точной даты смерти. Ну, а Вагнер-младший официально для всего мира умер, как ни странно, в результате пожара.

— Предположим, что и Фреда заинтересовала Регента чем-то таким, что входит в круг интересов Ордена, — заметил Лео. — Вряд ли они стали бы забирать к себе девчонку, только из-за того, что она подделывает документы или оказалась случайным свидетелем чего-то.

Он мимолетно вспомнил, при каких обстоятельствах сам встретился с девушкой.

Тайлер согласно кивнул и сказал:

— Про Эйвина я знаю лишь то, что уже говорил тебе — он живет, где и жил со своей подругой. После окончания местного Университета работает в одной крупной компании по разработке цифровых технологий. Никуда последнее время не выезжал. Ни в чем таком странном или криминальном, вроде бы, не засветился. А ты что-нибудь выяснил?

— Не знаю, общается ли он с вампирами, но парню сносит крышу от эмпатии, которую он не может контролировать. Пытается, но то, что творит для этого, нормальным никак не назовешь, — ответил Леонар.

— А эмпатия, по-твоему, это нормально? — невесело усмехнулся Вуд. — Отправимся прямо к нему?

— Встречаемся на улице, — сказал Лео, поднимаясь с кресла и направляясь к встроенному шкафу, где висела его куртка.

***

Сегодня все было особенно плохо.

Эйвин уже совсем не мог отличить, что из терзавших его эмоций, действительно принадлежит ему. В конце концов, выйдя утром из дома, юноша смог ясно осознать только одно «свое» желание: свалиться посреди улицы под ноги прохожих и дать им себя затоптать, принимая это с благодарностью, как величайшее облегчение.