— А ведь верно, — поднял брови министр. — Надо будет подкинуть моим ребятам идею. Хорошо, что мы с вами подумали об этой возможности! Всё-таки Британии повезло, что её возглавляет такой умный человек, как я.

Амбридж проглотила первую реакцию на слова Фаджа и сладко улыбнулась министру, представляя, как она разбивает о его шишковатую голову коллекцию своих декоративных блюдец с котятами:

— А ещё, господин министр, не все маги могут быть зарегистрированными.

— Верно! Верно! Вы молодец, Долорес. Я поступил очень мудро, назначив вас своим заместителем. Вы высказываете идеи, почти достойные моего ума! Я попробую представить вас к премии.

Вслед за декоративными блюдцами последовали декоративные вазочки.

— Но мне всё-таки интересно, сэр, — продолжила Амбридж, добавляя сладости в свой голос и достигая таких высоких концентраций подхалимажа, что любой диабетик, которому не повезло оказаться в радиусе полумили от её кабинета, рисковал впасть в кетоацидотическую кому. — Если предположить, что эта змея была настоящей змеёй, а не анимагом в форме змеи и не жертвой трансфигурации, то — сэр, у вас есть предположения, в чьих интересах она могла действовать?

— Разумеется, — важно кивнул Фадж. — Вы же в курсе, Долорес, что змеи — самый любимый инструмент Сами-Знаете-Кого?

— Но, сэр!..

— И Дамблдор тоже это знает, — отрезал Министр магии. — Я думаю, это была настоящая змея, Долорес. Действующая под Империо. И эта змея была запущена в Министерство Магии Дамблдором, чтобы похитить для него Маховик Времени. С Маховиком Времени он сможет вернуться в прошлое и изменить его, придумать более интересную историю, чем байки о воскрешении Сами-Знаете-Кого, получить поддержку масс и влияние толп, и — чем Мордред не шутит! — заменить меня на посту Министра!

Амбридж обдумала сказанное.

— Сэр, Маховик Времени неспособен создать временной парадокс, — указала она. — При его изготовлении особо учитывалась возможность изменения прошлого, и были разработаны меры по предотвращению образования парадоксов.

Корнелиус Фадж хитро прищурился:

— Напомните мне, о каких именно мерах идёт речь, Долорес?

Розовая-Жаба-Под-Чёрной-Мухой откашлялась:

— Ну, это очень серьёзные меры, господин министр. Доступ посторонних к Маховикам Времени производится с вашего личного разрешения. Затем при получении Маховика невыразимец из Отдела Тайн лично и строго предупреждает получателя о недопустимости создания временных парадоксов.

— И это всё?

— Нет, сэр. Ещё получатель расписывается в специальном формуляре, тем самым подтверждая, что он согласен с возлагаемой на него ответственностью, и готов понести наказание в виде существенного штрафа, если в результате его действий будет создан парадокс, который разрушит нашу Вселенную.

— Ну теперь-то всё?

— Да, сэр, теперь всё. Как вы видите, меры безопасности достаточно строгие.

— Но помешать созданию парадокса они всё-таки не в силах?

— Сэр?

Корнелиус Фадж тяжело вздохнул, вложив в свои движения всю скорбь политика, обнаружившего, что его ближайшие соратники не сочли нужным добыть себе мозги.

— Долорес, если маг всё-таки решится пойти на риск создания временного парадокса, что его может остановить в описанной тобой схеме?

— Личная ответственность, сэр, о которой его недвусмысленно предупредили. И сумма штрафа…

— Долорес! — рявкнул министр. — Предположим… — скрежет зубов Фаджа отчётливо доносился из Лондона, — …предположим, какой-то маньяк всё-таки решился создать временной парадокс. И ему наплевать на строгое предупреждение и на штраф. Что его остановит?

Первый заместитель министра поморгала в недоумении.

— Кроме совести, — подсказал министр. — Потому что мы уже договорились, что он маньяк, а значит, совести у него значительно меньше, чем у меня. И чем у вас, если у вас она есть.

Профессор Амбридж открыла рот, поняла, что у неё от волнения пересохло горло, закрыла его, сглотнула и попробовала снова:

— Сэр, никаких технических возможностей предотвратить создание временного парадокса не предусмотрено. Просто специалисты канцелярии Отдела Тайн, составлявшие инструкции по использованию содержащихся там предметов, не предусматривали возможность, что эти предметы попадут в руки маньяков, не собирающихся соблюдать инструкции. И особенно таких, которые способны рискнуть существованием всей Вселенной, лишь бы добиться своего.

— Великолепно, — прошипел Фадж, конвульсивно сжимая в руке какой-то небольшой предмет. — Теперь вы понимаете, почему я уверен, что это был именно Дамблдор?

Профессор ЗоТИ напрягла память. С её точки зрения, из факта отсутствия предохранительных механизмов у Маховиков Времени никак не могло следовать, что проникшее в Министерство Магии существо было науськано Дамблдором. Но говорить это открытым текстом не стоило.

— Ваша мудрость неподвластна моему разумению, Корнелиус.

— Именно поэтому вы докладываете мне, а не я — вам, — самодовольно ухмыльнулся министр. Долорес Амбридж согласно улыбнулась, представляя себе, как пинает Фаджа в причинное место, которым у политика является рот. — Я уверен, что Дамблдор хотел захватить Маховик Времени, или какой-нибудь другой столь же могущественный артефакт, который позволит ему вернуться на вершину власти. Но, заранее зная, что Министерство охраняется по ночам, он решил сделать ход конём. Он обставил вторжение в Министерство так, чтобы, даже если его лазутчика поймают, подумают на Сами-Знаете-Кого. Так что сам Дамблдор в любом случае окажется в выигрыше: если его затея увенчается успехом, он обретёт потерянное могущество. А если его лазутчика перехватят, все решат, что его послал Сами-Знаете-Кто, — значит, он всё-таки восстал; значит, надо сплотиться вокруг единственного, кто мог Сами-Знаете-Кому противостоять, то есть вокруг Дамблдора… Неважно, как повернутся события; Дамблдор при любом исходе улучшит своё положение. Это проникновение в Министерство на руку только и исключительно Дамблдору.