— Если Хагрид — это разменный материал, то он ничего не станет придумывать, — предположила Амбридж. — Попытался, не вышло, ну и Мерлин с ним. Вы, кстати, заметили, что Хагрид никогда не покидает территорию школы без маленького розового зонтика?

— Да, мне об этом докладывали, — признал министр наличие внешнего наблюдения за соратниками Дамблдора.

— Интересно, зачем ему этот зонтик, — протянула Долорес. — Он же под него даже нос спрятать не сможет.

— Служба безопасности предполагает, — неохотно ответил министр, — что в зонтике Хагрид прячет обломки своей волшебной палочки. Или целую волшебную палочку, если после торжественного уничтожения он сумел её починить. Мы недавно проводили инвентаризацию архива, и нашли заявление Вернона Дурсля, дяди Гарри Поттера, датированное августом 1991 года. Он требовал найти и примерно наказать волшебника, который направил зонтик на его сына Дадли, колданул, и у того вырос поросячий хвост.

— «Волшебника»?! «Колданул»?!

— Ну, этот магл, конечно, написал иначе, — министр снова покинул камин. Послышалось негромкое звякание и попискивание. — Не «волшебник», а «бандит», и не «колданул», а «вызвал иллюзию». Иллюзию, как же… Её потом пришлось удалять хирургическим путём, копия счёта приложена к заявлению… Наши ребята провели расследование сами. Описанные в заявлении события действительно случились в ночь с 30 на 31 июля, и волшебником был Рубеус Хагрид. Он как раз пришёл сообщать Гарри Поттеру, что тот принят в «Хогвартс». Очевидно, Дамблдору для того, чтобы сообщить Мальчику, Который Выжил, самую важную весть в его жизни, просто некого больше было послать, кроме безграмотного лесничего…

— В самом деле, странная история. Я бы послала Минерву МакГонагалл.

— А я бы МакНейра. С топором…

— Да, это решило бы кучу проблем… А как вы вообще вышли на это дело?

— Ох, тут целая история. — Фадж вернулся в камин, сжимая в руках какой-то предмет. — Дурсль написал заявление в магловский отдел охраны правопорядка, там его по какому-то недосмотру приняли, и оно долго гуляло по отделам. Какой-то особо ревностный магл даже выпустил указание составить список всех толстяков ростом 11 футов 6 дюймов с длинными чёрными волосами и бородой. Но в конце концов заявление попало в отдел, занимающийся всякими странностями и необъяснимостями, а там работают два внештатных сотрудника аврората. При чтении фразы «гигант поперёк себя шире в кротовой шубе с ёжиками в кармане» имя и фамилия подозреваемого сорвались у них с языков одновременно…

— И что было предпринято в связи с этим заявлением?

— Ничего, Долорес. Абсолютно ничего. Для начала, оно добралось до нас только в 1992 году, когда «Хогвартс» был на грани закрытия из-за истории с Тайной Комнатой. Потом как-то так получилось, что Дамблдор снова оказался на коне, и происшествие с его протеже, заколдовавшим магловского мальчишку, которого, по-хорошему, не помешало бы вообще аваднуть, показалось слишком незначительным, чтобы раздувать из него полноценный скандал. Потом мы занимались ловлей Сириуса Блэка…

— Но, сэр, у вас в руках доказательство, что волшебник применял колдовство по отношению к несовершеннолетнему маглу. Я не понимаю, почему на основании только этих показаний нельзя упечь Хагрида в Азкабан?

— Долорес, всё не так просто. — Фадж покачался с носков на пятки. — Вы правы, Хагрид не закончил формальное обучение, поэтому де-юре магом не является. Но, не будучи магом, он не может нести ответственность за творимое им колдовство. Мы сами загнали себя в ловушку, Долорес; раз Хагрид не сдавал СОВ, значит, колдовать он не способен, а значит, любая творимая им магия — это спонтанный выброс, и ответственности за последствия он нести не может.

У Долорес Амбридж возникло странное сосущее ощущение под ложечкой.

— Вы хотите сказать, — начала она, тщательно подбирая слова, чтобы замаскировать нотки паники в своём голосе, — что один из самых фанатичных сторонников Дамблдора, на которого магия почти не действует, потому что он полувеликан, имеет индульгенцию на любое колдовство, без ограничений? Он может бросаться любыми заклинаниями, включая непростительные, направо и налево, кроша в капусту всех, на кого укажет его сеньор, без счёта, — а мы его за это даже в тюрьму упечь не можем? И если завтра он заявится в Министерство и заавадит там всех от мала до велика, то самое страшное наказание, которое его ждёт, — это душещипательная беседа на тему того, что так хорошие мальчики не поступают?

Фадж уронил сжимаемый им предмет на пол.

— Сэр, — ровным голосом продолжила Амбридж, — мне кажется, я знаю, зачем Дамблдор держит Хагрида при себе. Это же настоящее сокровище! Такой преданный убийца, которого невозможно остановить и нельзя арестовать.

Министр магии прочистил горло:

— Но, Долорес, мы уже несколько раз сажали Хагрида в тюрьму… Два года назад, когда Тайная Комната снова была открыта.

— Но ведь он пробыл в тюрьме всего лишь несколько дней, так? Вы дали ему попробовать азкабанской жизни, так сказать, хлебнуть баланды. И тем самым убедили его, что тюрьма — это не вариант.

— Долорес…

— Сэр, позвольте мне сформулировать мою мысль. Вы отправили его в Азкабан всего лишь по подозрению, так? Если он всерьёз пойдёт против нас, против Министерства, против всего достойного и прогрессивного, что есть в магическом мире Британии, то он будет точно знать, что в случае поимки его, несомненно, отправят в Азкабан. Раз уж раньше его туда упекали только по подозрению, то при реальных действиях — тут незачем к Сивилле обращаться, чтобы понять, что его ожидает. И если раньше у вас был теоретический шанс убедить его сдаться в случае силового противостояния, то сейчас… Никаких шансов нет. Он откажется сдаваться, чтобы не попасть в Азкабан снова.