— Стоп, — хлопнула ладонью по столу Эм, заметив, что Изабелла Крулл явно вознамерилась вздремнуть. — Физику процесса оставим на потом, я верю, что вы в ней разобрались.

— Вообще-то не совсем… — начал Эс, демонстрируя абсолютно остекленевшие глаза, не отражающие ни единой мысли.

— К делу!

— Извольте, — развёл руками Ар. — Маги и люди вполне могут существовать в одном и том же пространстве, но в разное время одновременно, потому что мидихлориане — это не просто электронные вихри, это электронные вихри, существующие во времени. Во всём времени, сколько бы его ни было. А мы каждый раз существуем только в одной точке времени, которую и называем настоящим. Мидихлориане своими влияниями сдвигают время. Именно поэтому рядом с магически активными объектами портятся электронные приборы: в квантовой физике гамильтониан определяет эволюцию квантовых состояний, а в общей теории относительности, как я уже говорил, он исчезает; полупроводниковые приборы, по сути, работают на квантовых состояниях, вот они и не выдерживают… Именно поэтому в магическом мире выходят из строя механические устройства: в них накапливаются ошибки субъективного времени. Именно поэтому маглорепеллентные заклинания обычно заставляют защищённые объекты выглядеть опасными для жизни руинами!

— Они просто показывают нам то, что будет на этом месте через несколько тысяч лет! — щёлкнул пальцами Бонд, который наконец-то уловил, о чём толкуют научники.

— Верно! Именно внесение ошибок в пробои электрического тока в синапсах мозга за счёт игр со временем позволяют магам контролировать мысли и эмоции, — продолжил Кью. — Помните волшебную палочку, которую переправил нам Бонд? Мы её засунули в цилкотрон и обнаружили, что период полураспада ядер гания-264 [259] увеличился на 0,25 миллисекунды! Разница почти на треть! То есть магия — это прежде всего игры со временем! Ну, и с вероятностями ещё. Ах, загнать бы какого-нибудь мага в томограф на время колдовства, — кровожадно облизнулся Кью, — и снять бы с него электроэнцефалограмму… Там такие чудеса должны твориться — никаким волшебникам и не снилось!

— В томограф не полезу! — предупредил Бонд и вцепился в подлокотники кресла, намереваясь дорого продать свою свободу.

— Я что-то не поняла, — пожаловалась Эм.

— Только «что-то»?! — громогласно прошипел Таннер. — Да я последние полчаса занимаюсь только тем, что глазами хлопаю!

— Каким образом игры со временем могут позволить мидихлорианам перенести, скажем, вот это пресс-папье с моего стола на шкаф? — продолжила директриса, перекрывая шефа аналитиков простым усилением голоса и показывая на лежащий на её столе кирпич.

— Это элементарно, — махнул рукой Кью. — Кстати, необычный дизайн для пресс-папье. Постапокалптический силикатный хайтек? Одобряю, симпатичный стиль. Так вот, в нынешнем «настоящем» — которое я называю «настоящим» только с нашей, необъективной точки зрения — пресс-папье на шкафу нет. Среди всех возможных вариантов будущего существует вариант, при котором он оказывается на шкафу. Ну, например, его туда может кто-нибудь положить… Да, я помню, что «будущего» не существует, — отмахнулся Кью от дёргающего его за рукав Ар. — Точнее, существует, но только в том же смысле, что и «настоящее», которое теперь уже в прошлом относительно кирпича на шкафу… Вы следите за моей мыслью?

Эм поморгала, пытаясь отогнать приступ мигрени:

— В общих чертах, — призналась она.

— Тогда я продолжу, — Кью выпятил свои лошадиные зубы. — Поскольку мидихлориане имеют доступ ко всем возможным видам будущего, ибо для них они все — настоящее, они могут сдвинуть Вселенную в том направлении, чтобы будущее с пресс-папье на шкафу, уже случившееся в их реальности, стало настоящим для нас в нашей. До сих пор всё понятно? Отлично. Теперь у нас, ограниченных людей, нет выбора: в нашем будущем (которое, как мы помним, не совсем будущее, но мидихлорианам на это плевать) кирпич оказывается на шкафу. Это уже свершившийся факт, понимаете? В будущем, конечно, но уже свершившийся. А если факт свершился, то у него должна быть причина, иначе получается парадокс, и наша реальность рассыплется на кванты. Так что реальность подстраивается под требования мидихлориан: пресс-папье взмывает и шкандыбает по воздуху в направлении шкафа.

— Мой уважаемый коллега хочет сказать, — вставил Ар, — что мидихлориане играют на вероятностях. В данный момент вероятность того, что пресс-папье лежит на шкафу, равна нулю. Они присваивают ей единицу. Хлоп — и оно там [260] .

Собравшиеся разом посмотрели на книжный шкаф. Кирпича на нём не было.

— Это я образно, — пожал плечами Ар.

— Я хотел сказать совсем не это, — заворчал Кью, — но в целом можно описать процесс и так.

— Давайте не вдаваться в детали, — попросила Эм, мигрень которой вышла на качественно новый уровень. — Каким образом мидихлориане меняют реальность?

— Исследования в данный момент ещё не совсем закончены…

— Вы не знаете.

— Не имеем ни малейшего представления.

— Понятно.

— Хорошо. Что мы можем извлечь из этой безумно увлекательной дискуссии? — зевнул Бонд.

— Ну, во-первых, теперь мы знаем, как работает магия, — загнул палец Эс. — Или, по крайней мере, почему она работает. Во-вторых, теперь мы понимаем, почему люди не натыкаются на волшебников каждый божий день: они существуют в разных временах! Нет, какие-то контакты между ними, безусловно, есть, мы ведь знаем теперь, что несколько разнесённых по времени событий могут происходить одновременно…

— Погодите, — встряла Изабелла Крулл. — Вы хотите сказать, что сейчас, когда у нас на дворе 1995-й год от Рождества Христова, у магов 1816-й?

— Примерно так, — кивнул Кью. — Или плейстоцен. Это объясняет погодные аномалии и замечательно согласуется с общей теорией волшебства, разработанной отделом научного объяснения антинаучных фактов.

— У них что, сутки имеют другую длину?!

Кью закатил глаза. Ар тронул его за плечо, показывая, что принимает эстафету:

— Мэм, когда мы разгоняем радиоактивный атом в циклотроне, что увеличивается?